Моему мужу было 42 года, он неожиданно умер месяц назад. Вчера его телефон издал звук уведомления. Это было уведомление о списании с его карты. Платеж был за номер в отеле, сделанный всего несколько минут назад. Я быстро поехала по адресу этого отеля. По дороге зазвонил его телефон. Я застыла, когда услышала.
Моему мужу было 42 года, он неожиданно умер месяц назад.
Вчера его телефон издал звук уведомления.
Это было уведомление о списании с его карты. Платёж был за номер в отеле, сделанный всего несколько минут назад.
Я быстро поехала по адресу этого отеля.
По дороге зазвонил его телефон.
Я застыла, когда услышала.
— Андрей? — женский голос, дрожащий, будто она плакала или бежала. — Ты там? Скажи хоть что-то…
Я молчала. Пальцы так крепко сжимали руль, что побелели костяшки.
Сердце било в висках. Я не дышала.
— Андрей… пожалуйста, не пропадай… — и в голосе послышалась сдавленная рыдания. — Я уже в отеле… в том же номере…
Гудки.
Я резко свернула на обочину, так, что машина чуть не задела ограждение. Положила телефон на колени.
Я хотела перезвонить, но… как? Кому? Это был неизвестный номер.
Отель был небольшим, с облупившейся белой штукатуркой и вывеской, где буква «Т» мигала, как морзянка.
Я не помню, как вошла в холл — всё словно в тумане.
— Здравствуйте, — сказала я, пытаясь говорить спокойно. — У вас на имя Андрея Мельникова сегодня забронирован номер.
Администратор — молодая девушка с выцветшими волосами и равнодушным лицом — что-то посмотрела в компьютере, кивнула.
— Да. Заезд только что был.
— Он… он уже в номере?
— Да. Номер 307.
Я застыла.
Слова застряли в горле.
Месяц назад я видела его мёртвым. Холодное лицо в морге. Белый саван. Гроб, опущенный в землю.
— Лифт — прямо по коридору, — сказала девушка, не заметив моего состояния.
В лифте я почти не дышала. Металлическая кабина дрожала, лампа мигала, а в моих ушах всё ещё звенел её голос: «Андрей… пожалуйста…»
Я дошла до двери 307 и остановилась.
Стук сердца отдавался в груди, как удары молота.
Постучала.
Тишина.
Постучала сильнее.
Щёлкнул замок.
Дверь приоткрылась — и в проёме стояла женщина. Лет тридцати пяти, в чёрном пальто. Лицо бледное, глаза красные, будто она много плакала.
— Вы кто? — спросила она тихо, настороженно.
— А вы? — ответила я, сама удивившись, насколько холодно это прозвучало.
Она медлила, потом чуть отступила, открывая дверь шире.
Я вошла.
В комнате пахло дорогим парфюмом и кофе.
На столе стояли две чашки, обе горячие.
И… телефон. Его телефон. Мой муж всегда носил его с собой. Я сама передала его полиции после его смерти.
— Откуда у вас это? — я шагнула к столу, но женщина быстро взяла аппарат в руки.
— Это… не то, что вы думаете, — произнесла она. Голос дрожал. — Он… он сказал, что не хочет, чтобы вы знали.
— Он? — я едва не закричала. — Кого вы имеете в виду? Мой муж умер месяц назад!
Она закрыла глаза, села на край кровати и обхватила голову руками.
— Мне тоже сказали, что он умер, — прошептала она. — Но три дня назад… он позвонил мне. Сказал, что жив. И что мы должны встретиться здесь.
Слова тонули в шуме моего сердца.
Я не знала, что страшнее — то, что она врёт, или то, что она говорит правду.
— Покажите, что у вас есть, — сказала я, глядя прямо на неё.
Она колебалась, потом достала из сумки маленький конверт. Протянула мне.
Внутри — фотография.
Он. Андрей. На фоне серой стены. Щёки впалые, глаза усталые, но… живые.
Дата на обратной стороне — три дня назад.
— Где вы это взяли? — голос мой сорвался.
— Он сам дал мне. Сказал, что не может появляться дома, что ему угрожает опасность… и что я должна подождать его здесь.
Я села. Внутри всё рушилось.
Месяц я жила в состоянии утраты. Я видела его тело. Подписывала бумаги. Слышала, как крышка гроба забивается гвоздями.
И теперь…
В коридоре раздались шаги.
Мы обе обернулись.
Дверь тихо открылась — и в проёме появился мужчина.
Я не знаю, сколько секунд я просто смотрела на него, не веря.
Это был он. Андрей.
Живой.
Он стоял в дверях, словно не знал, входить ли.
На нём было тёмное пальто, воротник поднят, волосы чуть длиннее, чем я помнила. Лицо похудевшее, и в глазах — какая-то непонятная смесь усталости и… вины.
— Лена… — тихо произнёс он.
Я встала.
Мир вокруг словно сжался, звуки стали глухими.
— Ты… — я почувствовала, как подгибаются колени, но удержалась. — Как…
Он сделал шаг, но я подняла руку.
— Не подходи. Объясни.
Он опустил взгляд, будто собирался с силами. Женщина, которая была в комнате, поднялась с кровати, глядя на него так, словно боялась потерять.
— Мне пришлось, — сказал он. — Лена, я… не мог иначе.
— Ты умер. — Я сказала это медленно, как констатацию факта. — Я видела твоё тело.
Он закрыл глаза.
— Это было… не моё тело.
Я усмехнулась. Горько, почти истерично.
— Не твоё? Ты серьёзно? А чьё тогда? Ты понимаешь, что говоришь?
Он подошёл к столу, сел. Женщина опустилась рядом с ним, положив руку ему на плечо.
— Лена… месяц назад мне сказали, что если я не исчезну, погибнут и ты, и она, — он кивнул на женщину. — У меня не было выбора. Они инсценировали мою смерть.
— Они? — я резко подняла голос. — Кто они?
Он молчал. Я видела, как он сжимает руки, словно боится что-то сказать.
Я подошла ближе, почти нависла над ним.
— Ты оставил меня. Без слова. Я хоронила тебя, понимаешь? Я месяц жила в аду. А ты… ты был где-то с ней?
— Это не так, — он поднял глаза. — Мы не… я не был с ней так, как ты думаешь.
Женщина отвела взгляд, но пальцев с его плеча не убрала.
— А как? — мой голос дрожал. — Она только что сказала, что ты позвал её сюда. Что вы должны были встретиться.
Он глубоко вдохнул.
— Я позвал её… потому что она тоже в опасности.
Я рассмеялась. Смех был рваным, неприятным даже для меня самой.
— Опасности… Андрей, в каком фильме ты живёшь?
— В том, где за ошибки платят жизнями, — ответил он тихо. — И я заплатил. Почти.
Внезапно зазвонил телефон. Его телефон.
Он взял его, посмотрел на экран и побледнел.
— Нам нужно уходить, — сказал он, вставая. — Сейчас.
— Никуда я с тобой не пойду, — я отступила. — Объясни. До конца.
Он бросил взгляд на женщину. Та кивнула, словно говоря: расскажи.
— Год назад, — начал он, — я связался с людьми, с которыми не должен был. Деньги… большие деньги. Я думал, что смогу быстро провернуть дело, а потом — всё. Но оказалось, что я стал свидетелем вещей, за которые убивают. Меня предупредили: либо я исчезаю, либо вы с тобой исчезнете вместе.
Я слушала, и каждое его слово будто вбивало гвозди.
— И ты выбрал исчезнуть? — спросила я. — Даже не предупредив?
— Если бы я предупредил, ты бы не отпустила. И ты бы была мертва уже через неделю.
Я хотела сказать, что это бред, что он всё выдумал. Но в этот момент в дверь постучали. Резко, громко.
Мы все замерли.
— Андрей, открой, — мужской голос за дверью был низкий, холодный. — Нам нужно поговорить.
Он жестом показал нам молчать, сам подошёл к окну.
Открыл, выглянул, потом тихо сказал:
— Чёрный джип. Двое.
Женщина побледнела.
— Это они, — прошептала она.
Второй стук был сильнее, и замок дрогнул.
Андрей подошёл ко мне, взял за руку. Его ладонь была холодной.
— Лена, я не смогу всё исправить. Но смогу увезти тебя живой.
Я смотрела на него, и в голове было только одно: я хотела ответов, а получила кошмар.
Замок треснул. Дверь распахнулась.
Дальше всё было как в замедленной съёмке: двое мужчин в чёрных куртках, Андрей бросается к ним, удар, шум. Женщина кричит. Я хватаю телефон, но кто-то резко вырывает его из рук.
Мы выбежали в коридор. Андрей тянет меня за руку, я едва успеваю за ним. Лифт ждать нельзя — он ведёт меня к пожарной лестнице.
На улице мороз, дыхание паром. Чёрный джип в конце улицы, в нём кто-то сидит.
— Сюда! — он толкает меня к припаркованной «Шкоде». — Ключи в замке.
— Андрей, хватит! — я пытаюсь вырваться. — Я не поеду, пока ты…
— Лена, пожалуйста! — он смотрит на меня так, как в последний раз, когда мы ссорились… и я поняла, что он прощается.
Он закрывает дверь машины, хлопает ладонью по стеклу.
— Езжай!
Я вижу, как он поворачивается к тем двоим. Один достаёт что-то из кармана.
Я кричу.
Нажимаю на газ.
Через секунду всё тонет в звуке выстрела.
Я не видела, попала ли пуля в него. Всё слилось в одно: резкий звук, вспышка, крик женщины, шаги, будто удаляющиеся, а потом — тишина.
Я ехала наугад, слёзы застилали дорогу, руки дрожали на руле.
Через пару кварталов я остановилась в переулке. Сердце колотилось так, что казалось, оно вырвется наружу.
Я вытерла глаза и поняла: телефон остался там. Единственная ниточка к тому, что происходит, — в руках тех, кто только что ворвался в номер.
Я сидела, глядя в лобовое стекло, пока не заметила, что во дворе напротив, в тени фонаря, стоит женщина.
Та самая. Та, что была в номере.
Она держала в руках мой телефон.
— Как ты… — я вышла из машины.
— Иди за мной, — сказала она тихо. — Быстро.
Мы шли по узким дворам, потом через подземный переход, пока не оказались в маленькой кофейне, почти пустой.
Она заказала два чая, но я даже не притронулась.
— Его забрали, — сказала она, глядя в кружку. — Но живым. Ему нужен был кто-то, кто уведёт тебя.
— Ты знаешь, что происходит? — я почти кричала. — Кто ты вообще такая?
Она подняла глаза.
— Меня зовут Ольга. Я… работала с ним. Не в том смысле, что ты думаешь. Мы оба стали свидетелями сделки, которой не должно было быть. Люди, с которыми он связался… они уничтожают всех, кто может их сдать.
— И ты… ты была с ним всё это время?
Она отвела взгляд.
— Иногда. Но он всегда говорил о тебе. Всегда. Даже сегодня. Он сказал: если что-то пойдёт не так — я должна вывести тебя отсюда.
Я слушала её и чувствовала, как подо мной всё рушится.
Я прожила месяц, считая себя вдовой. Оплакивала человека, который в это время прятался, спасал кого-то ещё… и при этом меня.
— И что теперь? — спросила я.
— Теперь… — она вздохнула. — Ты забудешь его. Так будет безопаснее.
Я рассмеялась.
— Забуду? После всего?
Она кивнула.
— Если они поймут, что ты что-то знаешь, они придут за тобой. И поверь, Андрей этого не переживёт.
Прошло три дня.
Я жила, как во сне: ела, спала, но всё время ждала звонка или стука в дверь.
Ничего.
На четвёртый день пришёл конверт. Без обратного адреса. Внутри — флешка.
Я вставила её в ноутбук. Один файл.
Видео.
На экране — Андрей. Сидит где-то в тёмной комнате. Выглядит уставшим, но в глазах — то самое, знакомое мне выражение, когда он хотел сказать что-то важное.
— Лена… Если ты смотришь это, значит, всё пошло так, как я боялся. Прости, что сделал из тебя вдову, когда был жив. Но другого выхода не было. Я люблю тебя. И если когда-нибудь всё это закончится… я найду тебя. А если нет… пожалуйста, живи. Ради нас обоих.
Видео оборвалось.
Я сидела в тишине. За окном шёл снег, и город жил своей жизнью, не зная, что для меня всё изменилось.
Я поняла, что, возможно, никогда его больше не увижу.
Но теперь я знала правду.
Она была хуже, чем ложь. Но в ней было главное: он всё ещё был где-то там. И любил меня.
И я жила. Ради нас обоих.
