Телефон Андрея лежал экраном вниз. Марина потянулась, чтобы отключить будильник — и заметила уведомление. «Вика. Пропущенный вызов. 03:14».
Рука застыла. Горло пересохло.
— Андрюша, просыпайся, — она коснулась его плеча, как обычно. Голос спокойный, будто всё нормально. — Тебе телефон названивает.
Он вздрогнул, схватил аппарат, взглянул на экран. В зеркале шкафа Марина видела, как меняется его выражение. Мгновение растерянности. Быстрый взгляд в её сторону. Небрежная улыбка.
— А, это… сработала сигнализация на работе. Вика дежурила.
Вика. Её подруга много лет. Крестная их сына. Та самая, что вчера путалась в деталях юбилея, которые они обсуждали бесчисленное количество раз.
— Понятно, — Марина отвернулась к окну. — Кофе сварить?
— Давай.
На кухне кофемашина гудела, выливая тонкую струю эспрессо. Мысли кружились однообразно: не может быть. Не Вика. Не Андрей. Просто совпадение. Конечно, дежурство. Конечно.
Телефон завибрировал. Сообщение от Вики: «Привет! Готова к празднику? Заберу цветы в 12, как договаривались».
Марина набрала: «Спасибо. А что с сигнализацией ночью случилось?»
Три минуты. «Печатает…» «Удаляет…» «Печатает…»
«Какая сигнализация?»
Кофе перелился через край.
Юбилей фирмы — как свадьба, только хуже. На свадьбе ты переживаешь за себя. Здесь — за двести гостей, включая делегацию из Германии.
Марина сверяла список в блокноте. Галочки везде, кроме одной строки: «Видеоролик о компании — Андрей занимается».
— Мариш, я уладилa вопрос с цветами, — Вика влетела без стука. Как всегда. — Белые заменят на кремовые. Белых не хватило. Норм?
— Сойдёт.
Марина изучала подругу. Новая помада. Слишком броская для офиса. И блузка… точно помнила — Вика хвасталась ею, купила для «особого случая». Только вот мужа у неё нет.
— Ты какая-то напряжённая, — Вика села рядом. От неё шёл аромат дорогого парфюма. Свежего, чужого.
— Просто устала. Осталось три дня.
— Ну ты и перфекционистка. У тебя же всё под контролем. — Вика похлопала её по плечу. — Кстати, Андрей видео почти доделал?
— Почти.
— Он у тебя просто подарок. Мне бы такого мужа.
В животе кольнуло. Марина выдавила улыбку:
— Вик, можешь заскочить в банк? Деньги для чаевых официантам снять.
— Конечно. Сколько?
— Тридцать тысяч. Пин-код знаешь.
Вика кивнула и ушла. Марина подождала немного и позвонила:
— Добрый день. Хотела бы временно приостановить действие карты. Да, подозрение на несанкционированное использование.
Детектив оказался неожиданным. Ни шляпы, ни пальто. Джинсы, кеды, рюкзак.
— Два дня. — Он изучал фото на экране телефона. — Половину суммы сейчас.
— А если не справитесь?
— Справлюсь. У самого корпоратив, времени в обрез.
Марина передала деньги. Хруст новых купюр напоминал треск её прежней уверенности.
— Ещё одно, — сказал он, пряча наличные. — Вы уверены, что хотите знать?
— Уверена.
— Иногда лучше не знать. Но решать вам.
— Я всё решила.
Он кивнул:
— Первые материалы завтра вечером.
Марина вышла из кофейни. У обочины стояла машина Вики. Салон был пуст. Проходя мимо, она заглянула внутрь. На заднем сиденье — мужской пиджак. Серый, в тонкую полоску. У Андрея был именно такой.
Или это и был его пиджак.
— Мам, ты какая-то странная, — бурчал Костя за ужином. — Опять невкусно.
— Ешь, что есть.
— Пап, скажи ей!
Андрей оторвался от телефона:
— Марин, правда чуть пересолено.
— Прости. Задумалась.
— Про юбилей? — он отложил телефон. Лицом вниз. Опять.
— Завтра задержишься?
— Да, монтировать закончу. Хочу, чтобы получилось эффектно.
— Вика будет помогать?
Пауза. Даже Костя притих. Андрей моргнул:
— Причём тут Вика?
— Она же помогает с организацией. Могла бы и с видео подключиться.
— А, нет, сам справлюсь. — Он снова уткнулся в экран. — Костя, ешь и за уроки.
На кухне звенела вода. Марина мыла посуду. Молча. Одна тарелка. Другая. Вилка. Нож. Инструмент разделения. И, может быть, спасения?
СМС: «Завтра в 15:00. Кафе на Садовой».
Из комнаты доносилось детское бормотание — Костя учил стихи. Про осень. Про умирание.
— В банке сказали, кто-то пытался снять с заблокированной карты, — Марина мешала сахар в кофе. Медленно. Холодно.
Вика вздрогнула:
— Да я… просто ошиблась в коде. У меня с цифрами беда.
— Вот именно. Ты же всегда его помнила.
— Перенервничала…
— Бывает.
Марина отпила. Вика ёрзала. Потом встала:
— Мне бежать надо. Цветы!
— Конечно. Беги.
Когда дверь хлопнула, Марина открыла Instagram. Последнее фото — селфи из машины. Подпись: «Собираюсь к важному дню». В зеркале на фоне — мужская рука. С часами. Теми самыми, что она подарила Андрею на Новый год.
Кафе на Садовой было почти пустым. Детектив листал планшет и пил американо.
— Присаживайтесь. С какой стороны начнём — с хорошей или с плохой?
Марина молча села напротив. Кожа кресла была холодной, несмотря на лето. В кафе пахло карамелью и новым деревом. Детектив не поднимал глаз, пальцем прокручивал список фотографий. Наконец, остановился.
— Начну с хорошего. С вашей интуицией всё в порядке. Вы не параноик. Вы просто женщина, которая чувствует.
Марина крепко сжала пальцы на чашке. Горячее стекло помогало сохранять лицо нейтральным.
— Плохая новость?
Он перевернул планшет экраном к ней.
На экране — снимок. Андрей. Вика. Машина. Он за рулём, она наклонена к нему. Поцелуй. Рука на его шее. Время съёмки — 03:17. Через три минуты после пропущенного вызова.
— Камера наружного наблюдения возле Садовой. Они уезжали из её дома.
— Он был там?
— Да. Ночью. До и после этого были ещё встречи. Парковки, мотели, редкие кафе на окраинах. Они осторожны, но не гении. Особенно когда считают, что всё под контролем.
Марина смотрела на изображение, будто на чужой фильм. Слишком яркий свет. Слишком чёткие эмоции на лицах. Слишком… живые.
— Они спят?
— Спят, — кивнул детектив. — Регулярно, по моей оценке. С конца весны. Возможно, раньше, но подтверждения пока нет. Есть записи, чеки, геолокация. Хотите?
— Хочу.
Он вытащил из рюкзака папку. Толстую, почти как дипломная работа. Перевязана резинкой.
— Дома не храните. Лучше на флешке. Или в голове.
Марина не брала. Смотрела на папку, как на змею.
— Сын?
— Пока не в курсе. Андрей держит всё на внешнем уровне. Отцом он остаётся. По крайней мере — перед Костей. Видел его в школе — всё как будто идеально.
Марина кивнула. Машинально. Мысли уже скакали вперед — не в будущее, нет, туда страшно, — а в прошлое. Где началось? Когда он начал врать?
— Вам решать, что делать дальше, — добавил детектив. — У вас есть доказательства. Есть правда. Но есть и жизнь. Она не всегда подчиняется справедливости.
Марина встала. День казался плотным, вязким, как патока. Воздух в кафе внезапно стал густым.
— Деньги?
— Всё в силе, — он махнул рукой. — И если решите идти до конца — могу порекомендовать адвоката.
— Спасибо.
Она взяла папку. Тяжёлая. Не от веса бумаги — от всего, что в ней содержалось.
Дома.
Костя спал. Андрей ещё не вернулся. Марина закрылась в ванной и включила душ. Не чтобы мыться — чтобы заглушить рыдания.
Она рыдала, почти не издавая звука. Так, как умеют взрослые: сдержанно, чтобы не разбудить ребёнка. Чтобы утром выглядеть обычной.
Когда вышла, лицо было спокойным. Папка лежала в ящике под скатертью, рядом с детскими рисунками.
Зазвонил телефон. Андрей.
— Я задержусь. Совсем немного. Надо кое-что подправить.
— Конечно.
— Ты спишь?
— Нет. Жду тебя.
— Не надо. Лучше отдохни.
— Хорошо.
Он повесил трубку. Через три минуты Instagram Вики выдал сториз: два бокала вина, плед, фильм на ноутбуке. Подпись: «Ночные правки».
Следующее утро.
— Мам, а ты плакала?
— Нет, что ты, — Марина надела очки, — просто не выспалась.
— А папа опять не ночевал?
— Работает.
Костя пожал плечами. Маленький, ещё не понимающий, как много бывает спрятано под «работает».
В офисе Марина выложила папку на стол. Взглянула на часы. Через час — репетиция. Через два — прибытие немецкой делегации. Всё должно быть идеально.
Вика вошла как всегда — бодрая, с ароматом дорогого парфюма.
— Привет, красавица! Ну что, почти у цели? Как настроение?
— Стабильное.
— Андрей где?
— Спит. Уставший после ночи. Работал до четырёх.
— Да, бедный. Такой он у тебя ответственный.
Марина подалась вперёд:
— Слушай, Вика. А если бы ты спала с чужим мужем, ты бы это как назвала? Ошибкой? Или чувством?
Та замерла. Губы чуть разомкнулись. Но ничего не сказала.
Марина продолжила:
— Я ведь знала. С самого начала. Просто надеялась, что ошибаюсь. А теперь знаю точно. Видела. Слышала. И доказательства у меня есть.
— Мариш…
— Не перебивай. Мне больно, но я всё ещё могу говорить с тобой спокойно. Я не устрою сцену. Я даже не выгоню тебя. Но, Вика… с этого момента ты — чужая. Поняла?
Вика молчала. Только опустила глаза. Не испугалась. Не извинилась. Только чуть дрогнули пальцы на кожаной ручке сумки.
— Я пойду, — сказала она.
— Иди.
Вика вышла. Слишком быстро. Слишком легко. Как будто это была не катастрофа, а просто очередной выход в дамскую комнату.
Поздно вечером.
Андрей пришёл в полночь. Улыбался. Принёс розы. Марина смотрела на него с отрешённостью.
— Цветы?
— За терпение. Ты у меня молодец.
— Ты тоже. Такой… настойчивый. Упорный. В работе.
Он почувствовал холод. В её голосе. В улыбке. В воздухе.
— Ты в порядке?
— Да.
— Всё к завтрашнему готово?
— Абсолютно.
Он пошёл в душ. Марина достала флешку из папки. Вставила в ноутбук. Видео. Фото. Аудио.
Щёлк.
Видео из подъезда. Он. Она. Улыбки. Он несёт пакет. Она — ключи. Щёлк.
Аудиозапись. Разговор на парковке.
— Мы с ней… давно уже не вместе. Только ради сына.
— А ты скажешь ей?
— После юбилея. Сейчас не хочу всё испортить.
— А вдруг передумаешь?
— Не передумаю. Мы с тобой — это другое.
Марина закрыла ноутбук. Лицо ровное. Пульс — ровный. Душа — нет.
День юбилея.
Банкетный зал сиял. Столы — идеальные. Цветы — свежие. Гости — довольные. Свет, музыка, официанты с шампанским.
Марина — в синем платье. Сдержанная элегантность. На лице — лёгкая улыбка. Андрей рядом. Вика — в другом углу, с бокалом, чуть бледная.
— Дамы и господа! — ведущий вышел на сцену. — Мы рады приветствовать вас на двадцатилетии нашей компании! И начнём мы с видеоролика, подготовленного Андреем и его командой. Внимание на экран!
Свет погас. Вспыхнул проектор.
Картинка. История фирмы. Лица. Результаты. Праздники. Аплодисменты.
И вдруг — пауза.
Черный экран.
Следующий кадр — подъезд. Андрей и Вика. Улыбки. Поцелуй. Надпись: «Не всё, что скрыто, должно оставаться в тени».
Шум. Кто-то ахнул. Кто-то закашлялся. Кто-то — тихо рассмеялся.
Андрей вскочил.
— Что за…
— Спокойно, — Марина взяла микрофон. — Это был мой вклад. Искренний. Потому что правда — это основа любого бизнеса. И любой семьи.
Пауза.
— Спасибо всем за внимание. А теперь — к десерту.
Аплодисментов не было. Только лёгкий звон бокалов и кто-то хлопал в ладоши — нервно, сбивчиво.
Позже. В машине.
— Ты с ума сошла?! — Андрей кричал, хватаясь за руль.
— Нет. Просто перестала молчать.
— Это… это конец.
— Возможно. Я дала тебе шанс сказать сам.
— Мы могли всё обсудить.
— Обсудили бы, если бы я не нашла флешку?
Он молчал. Марина смотрела в окно.
— Что будет дальше? — спросил он.
— Я подала документы. И на развод, и на раздел имущества.
— Марина…
— Не надо. Я не хочу быть ни жертвой, ни мученицей. Я хочу быть свободной. И я буду.
Он не ответил. Только поехал медленнее.
Через месяц.
Марина сидела с Костей в парке. Солнце. Мороженое. Лето.
— Мам, а папа когда придёт?
— Не знаю, зайка. Он пока живёт в другом доме.
— А вы с ним поругались?
— Да. Но мы с тобой не поругались. Мы — команда.
Костя обнял её.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера.
«Вы были правы. Он — не тот, за кого себя выдаёт. Жаль, что я поняла это поздно. Простите.»
Марина удалила сообщение.
И посмотрела на сына. Его глаза были как у Андрея. Но чистые. Без лжи. Ещё.
Она встала и пошла с ним к качелям. Жизнь продолжается. И у неё — своя. Без лжи. Без Вики. Без Андрея.
Свободная.
Осень. Прошло три месяца.
Клен у подъезда сбросил почти все листья. Желтые, шуршащие, как сгоревшие письма, они ложились под ноги Марине, когда она шла с работы. Без каблуков — теперь только удобные ботинки. Без макияжа — только лёгкий тон. Без иллюзий.
Работа шла. Костя рос. Андрей исчезал.
Он звонил по делу — про школу, про кружки, иногда приезжал за сыном. Всегда с натянутой вежливостью. Словно между ними стоял стеклянный экран: видно, но не коснуться.
Вика? Вика исчезла совсем. Уволилась. Телефон — недоступен. Общие знакомые говорили, что уехала куда-то на юг. То ли работать, то ли прятаться. Марине было всё равно.
Вечер. Костя смотрел мультик.
— Мам?
— А?
— А у папы есть другая тётя?
Марина обмерла. Сердце сжалось.
— Почему ты спрашиваешь?
— Он забыл отключить телефон. Я слышал, как он говорил с кем-то. Сказал: «Люблю». Не тебе. И не бабушке.
Марина подошла, села рядом.
— Смотри. Мы с папой сейчас не живём вместе. Такое бывает. Это не потому, что ты плохой. Это не потому, что кто-то виноват. Просто взрослые иногда ошибаются. И им становится лучше — порознь.
— А вы будете вместе снова?
Она взяла его за руку.
— Нет, зайка. Мы теперь по-другому. Но папа всегда твой папа. А я — твоя мама. Это не меняется.
Костя обнял её. Долго, крепко.
— Тогда всё нормально.
И снова уткнулся в экран.
Работа снова стала спасением.
Проект, в который никто не верил, пошёл в гору. Марина стала чаще улыбаться. Появились силы встречаться с друзьями, читать, даже выходить на пробежки.
На почту пришло письмо от Вики. Первое за все месяцы.
Тема: Прости.
Марин, я не жду, что ты мне ответишь. Просто хочу, чтобы ты знала: я потеряла всё. Не только тебя, как подругу, но и себя. С Андреем ничего не получилось. Он начал менять планы, откладывать разговоры. Я ушла. Работу сменила, город — тоже. Живу одна. И думаю. Много. Ты имела право на гнев. И я заслужила всё, что получила. Просто хотела сказать, что мне жаль. Очень.
Марина прочитала и закрыла письмо. Без злости. Без желания мстить. Без желания отвечать. Просто поставила точку.
Позже. Октябрь.
Однажды вечером, возвращаясь с родительского собрания, Марина остановилась у витрины книжного магазина. Светлый зал. Тепло. Люди листают новинки.
Вдруг услышала знакомый голос:
— Марина?
Обернулась.
Алексей. Старый знакомый. Работали вместе десять лет назад. Улыбка та же. Только глаза стали чуть мягче.
— Алексей?
— Да ты совсем не изменилась. Может, чуть строже. Но тебе идёт.
Они зашли в кафе. Без договорённостей, просто — вдруг.
— Ты как?
— Свободная, — сказала она. — А ты?
— Разведён. Года два уже. Сын у бывшей. Видимся по выходным. Сейчас снова начал рисовать. Оказалось, не забыл.
— Ты же всегда мечтал об этом.
— Только сейчас понял, что пора перестать откладывать жизнь.
Марина улыбнулась.
— Знаешь, я, пожалуй, тоже это поняла.
Через неделю они встретились снова.
Потом — ещё.
Костя поначалу недоверчиво смотрел на Алексея. Но потом растаял. Они вместе строили модель самолёта, обсуждали динозавров и спорили, кто круче — Бэтмен или Железный человек.
Андрей узнал. Позвонил.
— Ты что, водишь к сыну чужого мужика?
— А ты спрашивал, когда приводил Вику?
Молчание.
— Я не запрещаю тебе видеться с Костей. Но как я устраиваю свою жизнь — не твоё дело.
— Я всё равно остаюсь его отцом.
— А я — его мать. И я заботлюсь о нём каждый день. Ты — иногда.
Он повесил трубку.
Зима. Первое декабря.
Марина смотрела на ёлочные гирлянды на улицах. Всё напоминало ей: в том году они ещё были семьёй. Внешне.
Теперь всё иначе. Не хуже. Просто иначе.
Алексей предложил отметить Новый год вместе — втроём. Без пафоса, без фальши. Марина подумала. И согласилась.
Костя был в восторге. Убедил всех купить одинаковые пижамы — в оленях. Весь вечер они лепили пельмени, пекли печенье и писали смешные записки с желаниями.
Когда пробило двенадцать, Марина посмотрела в окно. Салют. Огни. В небе — цветные вспышки, внутри — спокойствие.
Алексей налил шампанское.
— За новую жизнь?
— За честную, — ответила Марина.
Они чокнулись. Без обещаний. Без громких слов. Просто — с доверием.
Весна. Почти год спустя.
— Мам, ты счастлива? — спросил Костя на 8 марта, вручая ей криво нарисованную открытку.
— Очень.
И это была правда.
Она больше не проверяла телефоны. Не искала теней в чужих жестах. Не гадала, что происходит за спиной. Она знала, что с ней — те, кто выбирает быть рядом по-настоящему.
Андрей всё ещё существовал где-то рядом. Он иногда звонил. Иногда пытался заговорить о «прошлом», «шансах», «попробовать ещё раз».
Марина всегда отвечала одно:
— Мы уже попробовали. Теперь твоя очередь попробовать быть честным. Хотя бы с самим собой.
Однажды она встретила Вику. В аптеке.
Тонкая. Уставшая. Без макияжа. Вика вздрогнула, увидев Марину. Попыталась отвернуться. Но Марина подошла.
— Привет.
— Привет…
— Как ты?
— По-разному. Иногда кажется, что справляюсь.
Марина кивнула.
— Справишься. Все когда-то справляются. Просто не все потом остаются прежними.
И ушла. Без обвинений. Без злобы. Просто с осознанием, что её жизнь — уже в другом измерении.
Финал.
Календарь показывал 2 августа. Год с тех пор, как она впервые увидела то уведомление на экране. «Вика. Пропущенный вызов. 03:14».
Марина стояла у окна. Солнце скользило по подоконнику. В соседней комнате Костя читал вслух — снова стихи. Уже не про умирание. Теперь — про надежду.
Алексей прислал сообщение:
«Купил билеты. В субботу — поездка за город. С палатками. Готовься к приключениям »
Марина улыбнулась. Открыла шкаф. Достала старый рюкзак. Пыльный. Запечатанный воспоминаниями.
Теперь — пора упаковать новые.
Она больше не боялась неизвестности. Потому что однажды уже прошла через бурю — и вышла из неё сильнее. Чище. Свободнее.
И больше никогда не перепутает «любовь» с тем, что можно спрятать за чьим-то экраном телефона.
