«Мать отказалась приютить беременную дочь, зато потом сама приперлась жить “в большой квартире”, требовала углы и компенсации — пока не вылетела с тортиком и скандалом» – Катя, вы с Игорем уже взрослые и должны понимать, что родители вам должны только до 18 лет, – наставительно говорила Антонина Тихоновна, – Дальше сами. Тем более, ты замужем, значит, твой муж и должен о тебе заботиться. – Мама, я же прошу только временно нас приютить, – просила Катя, – На месяц, может, два. Сейчас я беременна, а Игоря сократили на работе. Как только у нас все наладится, мы снова съедем. Но Антонина Тихоновна стояла на своем. Не так давно много лет вдовствовавшая женщина съехалась с мужчиной, поэтому активно наслаждалась новым счастьем и категорически отказывалась пожертвовать даже лишним днем своего комфорта. – Катя, Никита Сергеевич будет недоволен, – заявила она напоследок, – Или ты хочешь разрушить мою жизнь? Не дождавшись ответа, Антонина Тихоновна отключилась от разговора.
Проблема была в том, что владелец прежней квартиры, в которой жили Катя и Игорь, внезапно расторг договор аренды, заявив, что у него резко изменились обстоятельства, хотя и получил оплату за полгода вперед. Добровольно возвращать деньги он отказался, и молодая пара была намерена судиться, но это нужны были время и деньги. Как и на съем нового жилья. Но, как уже говорилось ранее, на работе у Игоря прошли сокращения. Катя с Игорем практически отказались на улице, когда позвонила свекровь Светлана Ивановна. – Пока приезжайте ко мне, – сказала она, – Потом разберемся. Стоит заметить, что с первого дня совместной жизни Кати и Игоря невестка свекровь не поладили. Светлана Ивановна всегда отличалась острым языком, а Катя была по своей натуре довольно вспыльчивой. И хотя Игорь пытался убедить жену, что у Светланы Ивановны просто такая манера общения, но, по сути, она совсем не злобная, контакта не получилось. После нескольких словесных стычек между свекровью и невесткой молодые однозначно решили съехать. И вот Светлана Ивановна неожиданно позвала их к себе. – Игорь, твоя мама меня до выкидыша доведет своим языком, – плакала Катя.
– Постарайся поменьше с ней общаться, – убеждал жену Игорь, – У мамы две изолированные комнаты. Будем жить в отдельной, максимально автономно. Милая, я что-нибудь обязательно придумаю. Тем более, она же сама предложила. Масла в огонь тогда еще подлила Антонина Тихоновна, которая, как ни в чем не бывало, позвонила дочери, чтобы узнать, как у них с зятем дела. – Ой, попала ты, Катерина, – сокрушалась мать молодой женщины, – Жить со свекоброй – хуже не придумаешь. Она тебя живьем съест. Правда, альтернативы Антонина Тихоновна не предложила. Катя, скрепя сердце, согласилась с предложением Светланы Ивановны. Переночевав одну ночь в хостеле, куда им пришлось прийти сразу после экстренного выселения, утром они приехали в квартиру свекрови. – Ну что, бомжи, нагулялись? – насмешливо встретила их Светлана Ивановна, – Идите на кухню, вас там завтрак ждет. А я пока закончу комнату вашу готовить. И Светлана Ивановна удалилась. Так Катя и Игорь остались со свекровью, которая даже не думала оставлять свою манеру постоянно подкалывать близких. – Катька, что-то ты разъелась, – говорила Светлана Ивановна невестке, – Ешь всякую дрянь. Скоро в двери не будешь проходить. В общем, я тебе лучше сама буду готовить. И вскоре у Кати действительно нормализовался вес, ушли отеки. И она стала намного лучше себя чувствовать. – Ну и срач вы у себя развели, – ворчала Светлана Ивановна, изучив состояние комнаты молодых супругов, когда Катя лежала с токсикозом, и сил на уборку у нее не было. Тогда свекровь взяла эту миссию на себя. Со временем Катя начала понимать натуру Светланы Ивановны. Да, она была резкой в словах, однако всегда дарила искреннюю заботу. И Катя престала обижаться. Катя был на восьмом месяце беременности, когда у родного брата Светланы Ивановны и дяди Игоря скончалась супруга. Василий Иванович остался один, поскольку взрослые дети уже давно разъехались, и каждый жил своей жизнью.
Кроме того, обитал мужчина в деревне. С похоронами тогда помогала вся родня. Катя ожидала, что и ее подключат к организации похорон и поминок, но Светлана Ивановна в своей манере решительно оградила невестку от столь печального мероприятия. – Еще не хватало тебе с пузом в деревню тащиться, да столы двигать, – жестко сказала свекровь, – Дома сиди. Лежи, отдыхай и не готовь ничего. Еды мы тебе привезем. Катя к тому времени уже была в декрете. Игорь действительно старался решить вопрос с работой, но у него пока ничего не получалось. Да и сама Катя уже не особо стремилась сбежать от свекрови, к которой успела своеобразно привязаться. Спустя сорок дней после грустных событий в квартире Светланы Ивановны появилась ее мать, Лидия Викторовна. Катя в это время отправилась прилечь, потому что ее свекровь к приему гостьи традиционно не привлекала. – Иди, иди, нечего тебе взрослые разговоры слушать, – проворчала Светлана Ивановна. Они о чем-то долго говорили на кухне, а потом Светлана Ивановна неожиданно заглянула в комнату к невестке. – Катя, позвони Игорю, пусть едет домой, как можно скорее, – велела свекровь. У Кати неприятно кольнуло под ложечкой. Видимо, подсознательно, она все же до сих пор ожидала от свекрови какого-либо подвоха.
Катя сразу почувствовала неладное. Она, конечно, привыкла к вспышкам характерной резкости Светланы Ивановны, но сейчас в её голосе не было привычной иронии. Там слышалась тревога, даже некоторая паника.
— А что случилось? — осторожно спросила она.
— Ты не задавай лишних вопросов, — коротко ответила свекровь. — Позвони мужу. Пусть приезжает. Быстро.
Катя, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле, набрала Игоря.
— Любимый, мама сказала, что ты нужен срочно. — Голос дрожал.
— Что там? — встревожился он.
— Не знаю. Она ничего не объяснила.
— Хорошо. Я сейчас приеду.
Катя, положив трубку, вышла в коридор. Дверь кухни была прикрыта, оттуда доносился приглушённый, но напряжённый разговор. Она различала голос свекрови и второй, более высокий — это, видимо, Лидия Викторовна, мать Светланы Ивановны. Слова уловить не удавалось, только интонации: резкие, нервные, с перебиваниями.
— Ну что там? — робко поинтересовалась Катя, приоткрыв дверь.
— Иди, сказала, в комнату! — рявкнула свекровь так, что у Кати по спине пробежал холодок.
Она поплелась обратно, села на кровать и машинально гладила округлый живот. Малыш шевельнулся — словно тоже чувствовал тревогу матери.
Минут через двадцать приехал Игорь. Сразу прошёл на кухню. Там голоса усилились.
— Мам, ну ты серьёзно? — донёсся удивлённый тон Игоря.
— А что делать?! — парировала Светлана Ивановна. — Ты сам знаешь, какая она.
Катя напряглась. Речь явно шла о ком-то третьем.
— Я не могу сейчас, — растерянно сказал Игорь. — У нас и так… ты видишь.
— А если не примем, будет хуже. Ты понимаешь? — упрямо отрезала мать.
Разговор продолжался, и Катя не выдержала — снова подошла к двери.
— Что происходит? — спросила она, вставая на пороге.
Свекровь посмотрела на неё так, будто собиралась огрызнуться, но потом вдруг смягчилась.
— Катя… готовься. К нам приедет Антонина Тихоновна.
Катя не поверила своим ушам.
— Моя мама?!
— Да. Она… короче, с Никитой Сергеевичем разругалась и теперь собирается пожить у нас.
У Кати закружилась голова. Она схватилась за косяк, чтобы не упасть.
— Нет… — прошептала она. — Только не это.
История с Антониной Тихоновной оказалась хуже, чем Катя могла представить.
Уже на следующий день в квартиру ввалилась мать с двумя большими сумками и коробкой с тортом.
— Ну, здравствуйте, — с порога заявила она, даже не подумав, что Катя на последнем месяце беременности. — Вот я и приехала. Комнату мне, надеюсь, выделите?
Светлана Ивановна смерила её взглядом.
— Комнаты у меня не резиновые. Живём, как есть.
— Ну уж извините! — всплеснула руками Антонина Тихоновна. — Я ж мать. Мне вообще-то положено.
Катя стояла в стороне и чувствовала, как в груди растёт ком. Только-только наладились отношения со свекровью, появилось какое-то спокойствие, и вот теперь — буря.
С первых же минут мать начала диктовать правила.
— Кухня теперь общая, продукты будем покупать поровну. А я без мяса не могу, так что рассчитывайте. И, Катя, ты должна мне компенсировать, что я вас не приютила. Сколько вы там на съёмное жильё потратили? Ага, вот. Значит, с тебя — половина, хоть в рассрочку.
Светлана Ивановна прыснула от смеха.
— Ты чего несёшь? У нас, между прочим, не банк.
— Я имею право! — не унималась Антонина Тихоновна. — Дочь я растила, трудилась, ночей не досыпала. Теперь пусть вернёт.
Игорь молча закрыл лицо руками.
Катя в тот момент поняла: грядут тяжёлые дни.
Началась настоящая война характеров.
Антонина Тихоновна постоянно критиковала хозяйку квартиры:
— Светлана, у тебя полы грязные. Я тут шваброй прошлась — так тряпка чёрная.
— А ты у себя дома шваброй пройди, если есть где, — парировала свекровь.
На кухне они сталкивались особенно часто. Антонина требовала свой «угол»:
— Полку в холодильнике мне отдельную выделите. И кастрюлю. Я не люблю, когда кто-то трогает мои продукты.
— У меня холодильник общий, — резко отрезала Светлана Ивановна. — Хочешь — покупай свой, ставь в коридор.
Катя старалась держаться в стороне, но мать неизменно втягивала её в ссоры.
— Доча, скажи же, что я права! — требовала Антонина.
— Мам, пожалуйста… — Катя опускала глаза, понимая, что любое слово станет искрой для новой ссоры.
Игорь всё чаще задерживался на улице, лишь бы не слышать вечных перепалок.
А в один вечер скандал достиг апогея.
Это было за неделю до родов.
Антонина Тихоновна, вернувшись из магазина, поставила на стол торт.
— Вот, купила. Отмечать будем, что я наконец устроилась.
— Устроилась? — прищурилась Светлана Ивановна. — Ты тут как гостья временная.
— Ах так?! — взвилась Антонина. — Я мать! Мне положено здесь жить!
— Это моя квартира, — холодно произнесла свекровь. — И решать буду я.
— Катя! — крикнула Антонина. — Скажи ей! Это же твоя семья!
— Мам, — устало сказала Катя, — ну не начинай.
— Что значит — не начинай?! — глаза Антонины сверкали. — Я всё для тебя делала, а теперь ты меня выгоняешь?!
С этими словами она схватила торт, размахнулась и со всего размаху швырнула им об стол. Крем брызнул по стенам, кусок прилип к шторам.
— Всё! Я ухожу! Но вы ещё пожалеете!
Схватив сумку, она с грохотом вылетела из квартиры.
В квартире повисла гробовая тишина.
Катя села на стул и заплакала.
— Ну и цирк, — пробормотала Светлана Ивановна, вытирая со стены крем. — Хорошо хоть торт не в тебя полетел.
После скандала жизнь постепенно вернулась в привычное русло.
Катя родила здорового мальчика. Роды были тяжёлыми, но Светлана Ивановна проявила себя с неожиданной стороны. Она бегала по больнице, договаривалась с врачами, привозила передачи, сидела у кровати невестки.
— Ну, дочка, теперь у тебя есть настоящий мужчина, — сказала она, глядя на младенца. — А мы с тобой справимся.
И Катя впервые за долгое время почувствовала, что у неё действительно есть семья.
Антонина Тихоновна после того скандала звонила ещё несколько раз — то с упрёками, то с жалобами на Никиту Сергеевича, который «оказался тираном». Но Катя уже слушала её с холодной отстранённостью. Внутри что-то оборвалось. Она поняла: мать никогда не станет для неё опорой.
А вот свекровь, со своим резким языком и вечными подколками, неожиданно оказалась тем человеком, на кого можно положиться.
— Мам, спасибо тебе, — как-то вечером сказала Катя.
— За что? — удивилась Светлана Ивановна.
— За всё.
Свекровь смущённо махнула рукой.
— Ладно. Ты только живи. Ради себя, ради ребёнка. А остальное — ерунда.
Но история на этом не закончилась.
Через полгода на пороге квартиры снова появилась Антонина Тихоновна — в ещё более скандальном виде, чем прежде.
Теперь она требовала… свою долю в «большой квартире».
— Я мать Кати! — заявила она, едва переступив порог. — Значит, у меня есть права!
— Какие права? — возмутилась Светлана Ивановна. — Квартира моя, купленная задолго до твоей дочери!
— Но Катя тут живёт! — не унималась Антонина. — Значит, и мне положено!
И только после очередного грандиозного скандала, когда соседи начали стучать по батареям, Игорь выставил тёщу за дверь.
— Мама, уйди, — твёрдо сказал он. — Ты не понимаешь, что делаешь.
Антонина хлопнула дверью так, что посыпалась штукатурка.
И больше в этой квартире её не видели.
Прошло несколько лет.
Катя и Игорь наладили жизнь: Игорь устроился на новую работу, они постепенно накопили на собственное жильё. Но воспоминания о том, как мать отказала беременной дочери, а потом сама пришла требовать углы и компенсации, остались навсегда.
Катя часто думала о том, что семья — это не только кровь и родство. Иногда настоящие близкие — это вовсе не те, кого судьба дала с рождения, а те, кто оказался рядом в трудный момент.
И всякий раз, глядя на свекровь, которая ворчала и бурчала, но при этом заботилась о внуке и помогала по хозяйству, Катя чувствовала благодарность.
— Мама, ты у нас лучшая, — как-то сказал маленький Ваня, обняв бабушку.
И Светлана Ивановна впервые за много лет прослезилась.
А Антонина Тихоновна?
Она ещё долго металась по знакомым, жаловалась на неблагодарную дочь и «жестокую судьбу». Но постепенно все от неё отвернулись. И тогда она осталась одна — со своим характером, обидами и вечными требованиями.
Так закончилась история о том, как мать отказалась приютить беременную дочь, но потом сама пришла требовать углы и компенсации — и вылетела с тортиком и скандалом.
Катя же усвоила важный урок: кровь не всегда толще воды. Иногда именно «чужие» люди становятся настоящими родными.
Глава 1. Тишина после бури
После ухода Антонины Тихоновны в квартире стояла тишина, словно дом сам вздохнул с облегчением. Катя долго сидела, уставившись в пустоту, пока Светлана Ивановна убирала следы крема со стены.
— Всё, доча, забудь, — ворчливо сказала свекровь, хотя в глазах её светилось сочувствие. — Твоя мать — женщина непростая, а ты сейчас должна беречь себя и ребёнка.
Катя молча кивнула.
Игорь, вернувшийся чуть позже, услышал пересказ сцены и только сжал кулаки:
— Ну и… — он осёкся, не договорив. — Главное, что ты жива-здорова. Остальное переживём.
Но внутри у Кати что-то оборвалось. Она окончательно поняла: рассчитывать на мать не стоит.
Глава 2. Рождение
Через неделю случилось то, к чему все готовились: Катя отправилась рожать.
Светлана Ивановна в этот день проявила железные нервы. Она вызвала такси, собрала сумки, помогла оформить документы в роддоме, а потом буквально выгнала Игоря в коридор:
— Хватит носиться, как ошпаренный! Врачи работают, они знают своё дело.
Роды были трудными, но всё закончилось благополучно. На свет появился мальчик — крепкий, громкоголосый, с удивительно серьёзным взглядом.
— Ваня, — сразу сказал Игорь. — Пусть будет Иван.
Катя, обессиленная, лишь улыбнулась.
Когда их вернули домой, Светлана Ивановна встретила с пышным столом и своей вечной насмешливостью:
— Ну что, мамаша, теперь будешь ночами песни петь. Не забудь текст выучить.
Катя впервые за много месяцев засмеялась.
Глава 3. Перемирие
Жизнь с младенцем перевернула всё вверх дном. Катя училась быть матерью, Игорь — добытчиком, а Светлана Ивановна — бабушкой.
Она ворчала, что Катя «не так держит ребёнка», «слишком часто кормит» или «зря кутает». Но при этом всегда вставала ночью, если Катя падала от усталости, и без лишних слов брала Ваню на руки.
— Мам, спасибо, — как-то тихо сказала Катя.
— За что? — удивилась свекровь.
— За то, что вы рядом.
Светлана Ивановна смущённо отмахнулась:
— Да ладно. Ты только живи, и внука не порть. Остальное ерунда.
И тогда Катя поняла: их странный союз — это уже не война, а настоящая семья.
Глава 4. Возвращение
Но покой был недолгим. Через полгода на пороге снова появилась Антонина Тихоновна.
— Я пришла за своей долей! — заявила она, едва переступив через порог.
— Какой ещё долей? — ахнула Катя.
— Ты моя дочь, значит, ты имеешь право на часть квартиры, в которой живёшь. А раз ты живёшь здесь, то и я имею право!
Светлана Ивановна чуть не поперхнулась чаем.
— Женщина, у тебя с головой всё в порядке? Это моя собственность!
Начался новый скандал. Антонина то плакала, то угрожала, то требовала компенсацию «за годы материнских забот».
В конце концов, Игорь выставил её за дверь:
— Хватит! Уходи, мама. Ты только рушишь всё вокруг.
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что Ваня заплакал.
Катя долго сидела, укачивая сына, и думала: «Может, это и есть окончательный разрыв?»
Глава 5. Новый дом
Прошло два года. Игорь нашёл стабильную работу, начал откладывать деньги. Катя, сидя в декрете, подрабатывала фрилансом. Постепенно они накопили на первоначальный взнос и купили небольшую двухкомнатную квартиру.
Переезд стал для них символом новой жизни.
— Ну что, поздравляю, — сказала Светлана Ивановна, помогая переносить коробки. — Теперь вы у меня не квартиранты.
Но сама она часто приходила к внуку, и отношения между женщинами укреплялись.
Антонина же пыталась звонить, писать, приходить — но дверь перед ней больше никто не открывал.
Глава 6. Итоги
Катя часто ловила себя на мысли: как странно всё сложилось. Мать, которая должна была быть опорой, стала источником боли и скандалов. А свекровь, от которой поначалу ждала только язвительных замечаний, оказалась тем человеком, на кого можно положиться в трудную минуту.
— Кровь не всегда толще воды, — сказала как-то Светлана Ивановна, гладя Ваню по голове.
И Катя кивнула. Она знала это на собственном опыте.
Глава 7. Новый виток
Шли годы. Ваня подрос, стал любознательным мальчиком, готовился к школе. Катя с Игорем жили в своей квартире, Светлана Ивановна оставалась главным помощником и другом семьи.
Казалось, жизнь наконец обрела устойчивость.
Но однажды всё снова перевернулось.
Вечером, когда Катя возвращалась с сыном из парка, возле подъезда стояла знакомая фигура.
Антонина Тихоновна.
— Катя, доча! — всплеснула она руками. — Ну наконец-то! Я тебя так ждала.
Катя похолодела. Сын крепче вцепился в её руку.
— Мам, что ты здесь делаешь?
— Я приехала к внуку, — жалобно протянула мать. — Сколько можно меня отгонять? Я же бабушка!
Катя замялась. Сын удивлённо смотрел на незнакомую женщину.
— Мам, это кто? — спросил он.
— Это… твоя бабушка, — неохотно сказала Катя.
Антонина тут же бросилась к мальчику с объятиями, но тот спрятался за маму.
— Он меня не знает, — с укором произнесла она. — А всё из-за тебя, неблагодарная!
Катя почувствовала, как снова оживают старые раны.
— Мам, у нас всё хорошо. Мы справляемся. Тебе лучше вернуться домой.
— Нет! — Антонина повысила голос. — Я имею право участвовать в жизни внука!
Началась тяжёлая сцена прямо на улице. Соседи оборачивались, дети замирали на качелях. Катя стояла, как вкопанная, пока наконец не появился Игорь.
— Мама, хватит, — твёрдо сказал он. — Ты не с нами. Ты только причиняешь боль. Уходи.
Антонина заплакала, развернулась и ушла, громко хлопнув калиткой.
Глава 8. Последняя попытка
Прошло ещё несколько месяцев.
Однажды Кате позвонили из районного суда: поступило заявление от её матери.
Антонина требовала «право общения с внуком».
Катя сидела, не веря своим ушам.
— Это же абсурд, — сказал Игорь. — Она даже не знает его.
— Но закон на её стороне, — заметила адвокат. — Судья может назначить встречи.
В зале суда Катя впервые за долгое время увидела мать такой, какой не видела никогда: усталой, с поникшими плечами, но всё же упрямой.
— Я хочу видеться с внуком, — говорила она. — Я имею на это право.
— А я хочу, чтобы мой сын рос в спокойствии, — ответила Катя. — Я не запрещаю встреч, но только если они будут безопасными для него.
Судья назначил компромисс: редкие, короткие встречи под контролем Кати.
Но уже после первой такой встречи стало ясно: Антонина не изменилась. Она снова жаловалась на жизнь, упрекала дочь, требовала уважения. Ваня нервничал и прятался за маму.
Тогда Катя твёрдо сказала:
— Мам, хватит. Ты сама разрушила наши отношения. Я больше не позволю тебе ломать жизнь моего ребёнка.
И вышла из кафе, уводя сына за руку.
Глава 9. Примирение с прошлым
Годы шли. Катя всё реже вспоминала мать. Иногда до неё доходили слухи: то Антонина ругалась с соседями, то переезжала к какому-то мужчине, то снова оставалась одна.
Однажды вечером, уже когда Ване было десять, позвонил знакомый Антонины.
— К сожалению, ваша мама умерла, — сказал он. — Совсем одна.
Катя положила трубку и долго сидела в тишине. Слёз не было. Была только пустота.
Она не пошла на похороны. Лишь поставила свечку в церкви и тихо прошептала:
— Прости. Но я больше не твоя дочь.
Эпилог
Катя стояла у школьного двора, где Ваня играл в футбол с друзьями. Рядом, как всегда, была Светлана Ивановна, ворчала на мальчишек, что те носятся как ненормальные, но улыбалась глазами.
— Вот смотри, бабушка, я гол забил! — крикнул Ваня, подбегая к ней.
— Молодец, — буркнула она и потрепала его по голове. — Только штаны не порви.
Катя смотрела на них и думала: жизнь расставила всё по местам. Родная мать отказалась помочь и пыталась только требовать. А чужая женщина стала по-настоящему близкой — опорой и защитой.
Кровь не всегда толще воды. Иногда семья — это те, кто остался рядом, когда было тяжелее всего.
Катя знала: теперь у неё есть всё — муж, сын и та самая свекровь, которая оказалась больше, чем просто «мамой мужа».
И этого было достаточно, чтобы жить дальше — без обид, без оглядки на прошлое.
