«Квартира отойдёт Лене!» — свекровь лишила невестку наследства. Но та достала завещание.
Недвижимость — не игрушка
Алеся стояла в коридоре, потрясённая. Только что Светлана Сергеевна, её свекровь, объявила, что квартира покойной бабушки Зои теперь предназначена не ей, а Лене — супруге младшего сына.
— Светлана Сергеевна, но вы же уверяли… — голос Алеси предательски дрогнул. — Сами говорили: если я останусь рядом с бабушкой Зоей до конца, жильё будет наше с Мишей.
Свекровь сжала губы и отвела взгляд. Ни малейшего раскаяния на лице — только холодная решимость.
— Всё изменилось, Алеся, — чётко произнесла она. — Эту квартиру получат Лена с Борей. У них второй малыш недавно родился — им нужнее. А вы с Мишей… как-нибудь справитесь.
— Справимся? — у Алеси запылало лицо от возмущения. — Я два года днём и ночью была рядом с вашей матерью! Выносила утки, делала инъекции, варила ей супы на пару…
— Ну и что? — пожала плечами свекровь. — Лена тоже бы помогала, если бы могла. Но у неё детки, ей некогда было. А ты — без детей, времени свободного — завались. В чём проблема старушке поесть приготовить?
Фраза «без детей» ударила сильнее, чем пощёчина. Светлана Сергеевна прекрасно знала, что у Алеси с Мишей уже несколько лет не получалось зачать ребёнка — и прицельно била в самое уязвимое.
— Значит, всё это — напрасно? — еле сдерживая слёзы, прошептала Алеся. — А как же ваши обещания?
— Милая моя, — свекровь сделала шаг ближе, и от её притворной мягкости стало ещё хуже, — я тебе ничего официально не обещала. А на словах… мало ли что говорят. Ты же взрослая, должна понимать.
В этот момент дверь открылась, и в квартиру влетела Лена — жена Бори. С дорогой шубой, сияющим макияжем и надменным взглядом.
— Мам, можно уже заносить вещи? — пропела она. — Боря с грузчиками внизу ждёт.
— Подожди, Леночка, — свекровь кивнула в сторону Алеси. — Тут твоя золовка спектакль устроила.
— А, она… — фыркнула Лена. — Мам, ну чего вы с ней сюсюкаетесь? Пусть идёт к своему маменькиному сыночку жаловаться. Всё равно он у вас слова поперёк не скажет.
— Не смей оскорблять моего мужа! — вспыхнула Алеся.
— А что, я вру? — хмыкнула Лена. — Все знают, что Миша ни шагу без мамочки. А вот мой Боря — настоящий мужчина, сам себе голова.
— Леночка права, — согласно кивнула Светлана Сергеевна. — Боречка у меня молодец: и своё дело поднял, и деток двоих воспитывает. А Миша? В свои тридцать пять всё на зарплате сидит. Даже ребёнка завести не может.
— Светлана Сергеевна! — Алеся вскрикнула. — Как вам не стыдно?!
— А что такого? — развела руками свекровь. — Сказала, как есть. Были бы у вас дети — я бы подумала. А так… кому квартира достанется потом?
— Вот именно! — вставила Лена. — У нас Машенька и Сашенька, им пространство нужно. А вы с Мишей — в своей однокомнатной вполне уместитесь. Двоим же не тесно.
Алеся медленно вдохнула и выдохнула. Затем достала из сумки аккуратно сложенные бумаги.
— Светлана Сергеевна. Лена. — её голос звучал спокойно, даже холодно. — Боюсь, ваши планы придётся пересмотреть. Ознакомьтесь, пожалуйста.
— Что это? — свекровь нехотя взяла документы.
— Завещание бабушки Зои. Она оставила квартиру мне. Именно мне, не Мише — мне лично.
Лицо Светланы Сергеевны вытянулось. Лена заглянула в бумаги — и взвизгнула:
— Это фальшивка!
— Документ оформлен у нотариуса, — невозмутимо ответила Алеся. — Бабушка всё осознавала, и месяц до смерти ещё была в ясном сознании. Она всё поняла. И захотела защитить меня. От вас.
— Ах ты гадина! — Лена шагнула вперёд. — Ты воспользовалась её доверием! Подлизалась к ней!
— Нет, — Алеся сделала шаг назад. — Я просто заботилась о ней. С любовью. И она это оценила. А не все способны ценить доброту.
— Да как ты смеешь! — завизжала Лена. — Мам, скажите ей что-нибудь!
Светлана Сергеевна молча перечитывала завещание. Потом подняла глаза на Алесю:
— Значит, ты всё знала. И молчала!
— А что мне оставалось? — спокойно сказала Алеся. — Рассказать вам? Чтобы вы на бабушку надавили и заставили переписать всё под себя?
— Я тебе покажу, как старушек обводить вокруг пальца! — кинулась Лена, но свекровь её удержала.
— Тихо, Леночка. Мы этого так не оставим. Будем судиться. Докажем, что мама была не в себе.
— Попробуйте, — кивнула Алеся. — У меня есть заключения трёх специалистов о её вменяемости. И свидетели есть — соседи, участковая медсестра.
— Ах ты… — Лена вырвалась из рук матери. — Ты у нас по миру пойдёшь! Боря тебе этого не простит! Он тебя в суде раздавит!
— Лучше бы он свои теневые схемы прикрыл, — спокойно ответила Алеся. — Я ведь работаю в налоговой. И знаю о его «предпринимательстве» чуть больше, чем ему хотелось бы.
— Ты… ты нас шантажируешь?! — Светлана Сергеевна схватилась за сердце…
— Никакого шантажа, — ровно произнесла Алеся, убирая завещание обратно в сумку. — Просто предупреждаю: лучше оставить меня в покое.
В коридоре стало тихо, только часы на стене отмеряли секунды. Лена металась глазами между матерью и Алесей, явно не зная, кричать ли дальше или выждать.
Светлана Сергеевна сжала губы так, что те побелели, но уже без прежней уверенности.
— Думаешь, ты победила? — процедила она. — Мы ещё посмотрим, кто кого.
Алеся вздохнула и направилась к двери:
— Уже посмотрели. И результат вам не понравился.
Она вышла, не оглядываясь, но в груди всё клокотало — и не только от обиды. Теперь у неё были и документы, и закон на её стороне. Но она прекрасно понимала: свекровь и Лена просто так не отступят.
Миша сидел на кухне, когда Алеся вернулась домой. Он выглядел растерянным.
— Ну? — спросил он, откладывая кружку чая.
Алеся положила перед ним завещание.
— Они пытались всё переписать на Лену. Но бабушка оказалась умнее.
Миша быстро пробежал глазами текст, потом поднял взгляд:
— Значит, квартира теперь твоя?
— Моя, — кивнула она. — Но готовься: они будут мстить.
Миша нахмурился.
— Лёсь, может, ну его? Отдадим им, чтобы… ну, не ругаться?
Алеся резко отодвинула стул.
— Ты серьёзно?! После всего, что я сделала для твоей бабушки? После того, как они меня унижали?
Миша опустил глаза.
— Я просто не хочу войны в семье.
— А я не хочу, чтобы нас топтали.
Он ничего не ответил. И в этот момент Алеся поняла: рассчитывать придётся только на себя.
Через неделю пришла повестка — Светлана Сергеевна подала в суд, требуя признать завещание недействительным.
Алеся ожидала этого и уже собрала все медицинские заключения, показания соседей и копии документов.
Первое заседание было напряжённым. Лена пришла в дорогом костюме, с демонстративно грустным лицом, а Боря — с ухмылкой, как будто всё уже решено.
Светлана Сергеевна рыдала в зале:
— Она воспользовалась беспомощностью моей мамы! У мамы уже память отказывала!
Алеся поднялась:
— Уважаемый суд, в материалах дела — заключения трёх врачей. Могу зачитать: «Пациентка в ясном сознании, критика сохранена, ориентировка полная».
Судья кивнул:
— Примем к сведению.
И тогда Алеся достала ещё один козырь — аудиозапись разговора с бабушкой Зоей за месяц до её смерти. На записи пожилая женщина ясно говорила:
«Я хочу, чтобы квартира досталась Алесе. Она обо мне заботится, как родная дочь. А остальным и так всего хватает».
В зале воцарилась тишина. Лена побелела, Боря нахмурился.
Дело тянулось месяцами. Но чем дальше, тем очевиднее становилось: доказательств против Алеси нет. Более того, в процессе вскрылись детали «предпринимательства» Бори — и судья намекнул, что этим могут заинтересоваться правоохранительные органы.
В итоге, через полгода, суд постановил: завещание действительно, квартира остаётся за Алисей.
Светлана Сергеевна после заседания попыталась что-то сказать, но Алеся её перебила:
— Я не держу зла. Но и в свой дом вас больше не пущу.
Лена бросила:
— Ты ещё пожалеешь!
Алеся улыбнулась:
— Уже пожалела, что когда-то верила вам на слово. Но больше — ни за что.
Прошёл год. Алеся сдала квартиру и на вырученные деньги вместе с арендой их однушки взяла ипотеку на просторную трёшку. Миша поначалу ворчал, но потом втянулся — и даже стал активнее в работе.
Светлана Сергеевна и Лена перестали звонить. Про Борю ходили слухи, что его фирму закрыли после проверки.
Алеся иногда вспоминала бабушку Зою и мысленно благодарила её за то, что та поверила именно ей.
Теперь она знала главное: обещания ничего не стоят, если они не закреплены на бумаге. А доброта — это прекрасно, но и себя нужно уметь защищать.
После суда
Решение суда в пользу Алеси прозвучало как финальная точка, но она понимала — для Светланы Сергеевны это только начало.
Пожилая женщина вышла из зала с лицом, будто ей вручили не отказ, а приговор.
— Это не конец, — прошипела она, проходя мимо Алеси. — У меня есть связи, ты ещё увидишь.
Алеся молча повернулась к Мише, но муж лишь виновато пожал плечами, как будто извинялся за мать.
Почему он всегда молчит? — думала Алеся. — Неужели так страшно против неё идти?
Первые удары
Через неделю после суда к Алесе на работу пришли налоговые инспекторы… из соседнего отдела.
— Проверка, — сухо произнёс мужчина в сером костюме, — у нас информация, что вы занимаетесь предпринимательской деятельностью без регистрации.
Алеся усмехнулась:
— Вы серьёзно? Я работаю в налоговой, у вас в базе всё обо мне есть.
Но в глубине души она понимала, откуда «информация».
Через пару дней у подъезда появилась Лена с коляской.
— Привет, соседка, — ядовито улыбнулась она. — Решила пройтись, заодно показать людям, кто у нас тут хапуга.
— Лена, — устало сказала Алеся, — иди домой.
— А ты отдай квартиру — и я уйду, — выпалила та. — Пока Боря ещё готов мирно решить.
Алеся закрыла дверь перед её носом.
Разговор с Мишей
Вечером Алеся поставила перед мужем ужин и, присев напротив, прямо сказала:
— Миш, я не выдержу, если ты будешь молчать. Они давят, и ты это видишь.
— Лёсь, я… — он потер виски. — Это моя мама, я не хочу с ней воевать.
— А я не хочу, чтобы ты был тряпкой, — вырвалось у неё. — Ты же видишь, она нас топчет.
Миша замолчал. Потом тихо:
— Я поговорю с ней.
— Поговори, — кивнула Алеся. — Но если после этого они не успокоятся, я сама приму меры.
Ход в ответ
Алеся решила не ждать следующего удара. Она знала о теневых схемах Бори достаточно, чтобы отправить запрос в финансовый отдел.
Через месяц к фирме Бори нагрянула проверка. В офисе изъяли документы, а его самого вызвали на допрос.
В тот же вечер Лена звонила Алесе двадцать раз. На двадцать первый Алеся ответила.
— Это ты всё устроила?! — истерически кричала Лена. — Ты нас в тюрьму хочешь посадить?!
— Нет, — спокойно ответила Алеся. — Это государство хочет, чтобы вы платили налоги.
— Мерзавка! — и звонок оборвался.
Последняя встреча со свекровью
Через пару месяцев Светлана Сергеевна сама пришла к Алесе. Без Лены, без криков.
Выглядела она постаревшей.
— Алеся, — начала она, — я… была неправа.
Алеся молча ждала продолжения.
— Я хотела как лучше для детей Бори, но… не подумала, что и ты заслуживаешь. Мама… она, наверное, была права.
— Наверное, — тихо сказала Алеся.
— Я не прошу дружбы, — свекровь опустила глаза. — Просто… не трогай их больше.
— Я их и не трогала, — ответила Алеся. — Я только защищала себя.
Они простились холодно, но без ненависти.
Новая жизнь
Прошёл год. Алеся продала однушку, сдала квартиру бабушки, и вместе с накопленным взносом оформила ипотеку на трёшку.
Миша наконец-то проявил инициативу — устроился на работу в крупную фирму и получил повышение.
От Лены и Бори новостей почти не было. По слухам, Борю оштрафовали, а фирму закрыли. Лена же устроилась в салон красоты администратором и теперь выкладывала в соцсети фото с подписью «Начинаю жизнь с нуля».
Алеся иногда заходила в квартиру бабушки — просто, чтобы посидеть в тишине. Она бережно хранила её вышитые подушки и старые фотоальбомы.
Спасибо тебе, бабушка Зоя, — думала она. — Ты подарила мне не только квартиру. Ты научила меня, что нельзя позволять собой помыкать.
Неожиданная весть
Два года тишины разрушились одним звонком.
— Лёсь… — голос Миши дрожал. — Папа умер.
Сердце Алеси сжалось. Отец Миши, Сергей Петрович, жил отдельно от семьи и не лез в конфликты. Они виделись редко, но всегда общались тепло.
— Когда похороны? — спросила она.
— Послезавтра. И… — Миша замялся, — мама уже сказала, что всё его имущество достанется Борису.
Алеся горько усмехнулась:
— Конечно. Кому же ещё.
2. Похороны и старая песня
На кладбище Светлана Сергеевна вела себя, как всегда: командовала, кого куда ставить, кого как благодарить. Лена была в чёрном платье и с таким видом, будто снималась в сериале.
После церемонии все собрались в доме Светланы Сергеевны. Там и прозвучало:
— Папа оставил завещание, — с важностью сказала свекровь. — Дом в деревне и машина отходят Борису.
Алеся подняла брови:
— А Мише?
— Миша — взрослый мужчина, у него всё есть, — вмешалась Лена. — А вот у нас дети. Нам нужнее.
Алеся почувствовала, как в груди закипает злость.
— А завещание можно увидеть?
— А зачем? — ухмыльнулась Лена. — Маме всё известно.
3. Открытие
Через неделю Алеся, не дождавшись от мужа чётких действий, сама отправилась к нотариусу.
Документы её поразили: завещание действительно было, но… Сергей Петрович делил имущество поровну между сыновьями. Более того, дом в деревне отходил Мише, а машина — Борису.
Алеся забрала копию и вечером положила её перед мужем:
— Ну и?
Миша побледнел:
— Значит… мама соврала?
— Не впервой.
4. Разоблачение
На следующий день Алеся приехала к Светлане Сергеевне. Лена открыла дверь, но сразу попыталась её захлопнуть.
— Подожди, — Алеся просунула ногу в проём. — Мы тут кое-что обсудим.
В гостиной свекровь встретила её ледяным взглядом.
— Что тебе нужно?
— Правда, — спокойно сказала Алеся, выкладывая копию завещания на стол. — Она тут, чёрным по белому.
Лена скривилась:
— Это подделка.
— Нотариус подтвердит, — отрезала Алеся. — А если вы уже успели продать дом, готовьтесь к суду.
Светлана Сергеевна молчала. Лишь пальцы её дрожали.
5. Последний суд
Процесс длился недолго. Факты были на стороне Алеси и Миши. Сделку по продаже дома признали недействительной, имущество вернули в наследственную массу, а Светлане Сергеевне пришлось выплатить штраф.
Лена на выходе шипела:
— Ты просто уничтожаешь нашу семью!
Алеся спокойно ответила:
— Семью уничтожают ложь и жадность.
6. Финал
Прошло полгода. Миша принял решение, которое Алеся давно ждала:
— Лёсь… я хочу жить отдельно. Совсем. Я не буду больше слушать маму и терпеть её интриги.
Они переехали в трёхкомнатную квартиру, оставив деревенский дом как дачу. Летом туда приезжали друзья, жарили шашлыки, дети друзей бегали по саду.
О Светлане Сергеевне и Лене они слышали редко. Борис пытался снова «поднять бизнес», но без особого успеха.
Однажды, сидя на веранде деревенского дома, Алеся сказала Мише:
— Знаешь, я больше не злюсь.
— Даже на маму? — удивился он.
— Даже на маму. Просто… я поняла, что мы сами строим своё счастье. И никому не позволю его отнять.
Миша взял её за руку. Вечернее солнце заливало сад золотом, и впервые за много лет Алеся чувствовала не тревогу, а полное спокойствие.
