Женщина без лица

Однажды я потеряла сына в торговом центре. Пока я в панике бегала в поисках, ко мне подошла женщина и попыталась меня успокоить. Спустя несколько часов моего мальчика нашли. Прошло десять лет. Я рассказывала эту историю подруге и вспомнила ту добрую незнакомку, которая тогда поддержала меня. Мой сын вдруг побледнел и сказал:
— Добрая?… Мам, та женщина…
Он осёкся. Смотрел на меня так, будто видел впервые.
— Что, сынок? — я улыбнулась, хотя внутри холодок пробежал по позвоночнику.
— Она не была доброй, — наконец выдохнул он. — Я помню её. Очень хорошо.
1
Мне было трудно поверить. Мальчику тогда было всего пять лет, да и стресс был колоссальный: шумный центр, толпа, потеря мамы… Вряд ли он мог разглядеть что-то отчётливо.
— Ты, наверное, путаешь, — осторожно сказала я. — Может, вспомнилась какая-то страшная тётя?
— Нет, мама. Это она. Та же. У неё были длинные ногти… и она пахла железом.
Я замерла.
Железом?
— Может, духи? — попыталась я разрядить обстановку.
Но сын только помотал головой.
— Она наклонилась ко мне и сказала: «Я заберу тебя, когда придёт время».

В комнате повисла тишина. Подруга смотрела то на меня, то на него, явно не понимая, шутит ли он. Но я видела — не шутит.
Всё детство мой сын не любил темноту. Кричал по ночам, иногда бежал ко мне, когда казалось, что «женщина снова рядом». Я списывала это на кошмары. А теперь…
— Ты уверен, что не выдумал? — спросила я мягко.
Он резко встал.
— Мам, я десять лет ждал, что она вернётся. Каждый раз, когда я остаюсь один, мне кажется, что она стоит за дверью.
Я почувствовала, как кожа на руках покрылась мурашками.
3
Этой ночью я почти не спала. Прислушивалась к каждому шороху. Сын ворочался в соседней комнате. Казалось, даже воздух стал гуще.
На следующий день я решила поговорить с ним подробнее. Мы сели на кухне, я налила ему чай.
— Расскажи всё, что помнишь.
Он замялся, потом начал.
— Я потерялся. Ходил, звал тебя. Потом она подошла. Сначала улыбалась, будто добрая. Но глаза у неё были… пустые. Чёрные. Она взяла меня за руку, и стало холодно. Сказала, что поведёт меня к тебе. Я пошёл, потому что испугался. Но внутри знал: она не к тебе ведёт. Тогда я закричал, и прибежал охранник. А она исчезла.
— Исчезла? — переспросила я.
— Просто… не стало её.
4
Воспоминания сына потрясли меня. Всё выглядело нелепо, но какая-то часть меня верила. Потому что я тоже помнила ту женщину. Она и правда подошла ко мне, когда я плакала, и сказала: «Не волнуйтесь, мальчик найдётся. Всё будет хорошо».
Я тогда благодарила её за добрые слова. А теперь в голове всплыло: она и правда была странной. Очень бледная. Слишком длинные пальцы. Я решила, что устала и всё это надумала.
Но если она и вправду появилась рядом и со мной, и с ним?..
5

Прошло несколько недель. Жизнь вроде вошла в привычное русло. Но сын стал тише. Замыкался. Часто смотрел в окно по ночам.
— Что-то случилось? — спрашивала я.
Он лишь пожимал плечами.
А потом, в начале осени, пришёл домой белый, как мел.
— Мам… она снова была там. В школе.
6
Я едва не выронила сумку.
— Где именно?
— В коридоре. Стояла возле шкафчиков. Никто её не заметил. Только я. Она улыбнулась и приложила палец к губам.
Внутри меня всё оборвалось. Я поняла: это уже не детская фантазия. Это — что-то другое.
Я решила разыскать охранника из того самого торгового центра. Может, он что-то помнит.
7
Центр за десять лет изменился, но в службе охраны мне повезло — один мужчина всё ещё работал там.
— Помню ваш случай, — сказал он, щурясь. — Мальчика нашли на первом этаже, возле эскалатора.
— А женщину вы видели? — спросила я.
Он замялся.
— Вообще-то да. Я тогда заметил странную даму. Стояла рядом с ребёнком, а как только я подошёл — будто растворилась. Подумал, показалось.
Меня пробрала дрожь.
— Она и правда исчезла? — прошептала я.
— Секунда — и нет. Даже на камерах её не оказалось. Только мальчик.
8
Возвращаясь домой, я чувствовала, как земля уходит из-под ног. Значит, она существовала. Но кто она?
Дома сын сидел на кровати.
— Ты узнала? — спросил он.
— Да, — ответила я честно. — Он тоже видел.
— Мам, она сказала… что скоро придёт.

Этой ночью я впервые заперла двери и окна. Но в три часа утра проснулась от звука. Будто кто-то провёл ногтями по стеклу. Подошла к окну — никого. Только в отражении мелькнула бледная тень.
Я отпрянула.
А утром сын выглядел больным. Лицо серое, губы сухие.
— Ты не спал?
— Она была рядом, — прошептал он. — Сидела у кровати.
10
Я понимала: одной мне не справиться. Обратилась к священнику, потом к психологу. Но священник сказал: «Это искушение, молитесь», а психолог списал всё на травму детства.
Только я знала — это не иллюзия.
11
Однажды вечером мы сидели вдвоём, когда в дверь постучали. Медленно. Ритмично. Я посмотрела в глазок — никого.
— Это она, — тихо сказал сын.
Я почувствовала, как сердце ушло в пятки.
Внезапно свет в доме замигал. Потолок заскрипел. В углу комнаты показалась тень. Высокая, тонкая.
— Время пришло, — раздался женский шёпот.
Я закричала и прижала сына к себе.
12
На следующее утро я решилась на отчаянный шаг. Поехала в архив торгового центра, где хранились старые записи происшествий. Мне дали доступ к журналам. И вот — запись десятилетней давности: «Потеря ребёнка. Мать утверждает, что ребёнка сопровождала неизвестная женщина. Камеры зафиксировали пустое пространство».
Но главное — к журналу была приложена заметка: «Похожий случай был в 1993 году. Девочка исчезла бесследно. Свидетели описывали женщину с длинными ногтями».
Я едва не лишилась дара речи.
1

Я рылась дальше. В старых газетах нашла ещё: 1978, 1962… Каждый раз — ребёнок исчезал. Каждый раз рядом видели «женщину с пустыми глазами».
Значит, это не галлюцинация. Она существует десятилетиями. Может, веками.
14
Вернувшись домой, я нашла сына у окна. Он не обернулся, только сказал:
— Мам, не ищи. Ты всё равно не сможешь её остановить.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что она говорит со мной каждую ночь.
— Что она говорит?
Он повернулся. И в его глазах мелькнуло что-то чужое.
— Что я теперь её.
15
Я вцепилась в кресло, стараясь не показать ужас.
— Нет, — сказала я твёрдо. — Ты мой сын. И я никому тебя не отдам.
Он улыбнулся странной улыбкой.
— Ты не понимаешь, мама. Она — не человек. Она всегда берёт то, что хочет.
16
В следующие дни он начал меняться. Становился всё бледнее. Чаще молчал. Иногда говорил голосом, который звучал старше его лет.
Я снова обратилась в церковь. Священник согласился прийти домой. Когда он вошёл в комнату сына, мальчик поднял глаза и сказал низким голосом:
— Ты слишком слаб.
Священник побледнел и вышел, не произнеся ни слова.
17
Я понимала: я одна. Но сдаваться не собиралась.
Я нашла женщину, о которой упоминали в архиве — мать девочки, пропавшей в 1993 году. Её звали Елена.
Мы встретились в маленькой квартире. Она долго молчала, потом сказала:
— Значит, и к вам она пришла.
— Кто она? — умоляла я.
— Никто не знает. Одни говорят — демон. Другие — тень смерти. Но одно точно: она приходит к детям. И если не забирает сразу, то ждёт, пока подрастут.
— Как остановить?
Елена опустила глаза.
— Я пыталась. Но не смогла. Моей дочери больше нет.

Я вернулась домой в отчаянии. Но внутри пылал огонь: я не отдам сына.
Я собрала свечи, иконы, молитвенники. Всю ночь сидела рядом с ним, читала молитвы. Тень приходила — я видела её краем глаза. Она шептала:
— Бесполезно. Он уже мой.
Но я продолжала читать.
19
На рассвете сын проснулся, впервые за долгое время спокойный.
— Мам… я её не слышу.
Я заплакала от облегчения. Но радость длилась недолго.
Через неделю она вернулась. На этот раз — в моих снах. Я видела её рядом со мной.
— Ты не спасёшь его, — шептала она. — Когда придёт время, он уйдёт со мной.
20
Я просыпалась в холодном поту. Сын становился всё слабее. Он почти не ел. Иногда его кожа казалась прозрачной.
Я понимала: время уходит.
21
В одну из ночей я услышала, как он разговаривает во сне. Словно с кем-то невидимым. Я приблизилась.
— Хорошо, — шептал он. — Я готов.
Я закричала, тряхнула его. Он открыл глаза и сказал:
— Мам, прости. Я должен уйти.
— Нет! — я обняла его. — Ты останешься со мной!
И в этот момент в комнате возникла она. Высокая, бледная, с пустыми глазами.
— Время пришло, — сказала она.
22
Я не знаю, откуда взялись силы. Я встала между ней и сыном.
— Ты его не получишь! — закричала я.
Она улыбнулась.
— Ты думаешь, можешь меня остановить? Я приходила за детьми сотни лет. И всегда брала своё.
— Но не моего сына!
Я схватила свечу, горевшую на столе, и шагнула к ней. Свет пламени коснулся её кожи — и она отшатнулась.
— Свет… — прошипела она. — Ненавижу свет…
И исчезла.

Сын упал без сознания. Я подхватила его. Его сердце билось слабо, но билось.
Я поняла: мы выиграли битву. Но не войну.
24
С тех пор прошло несколько месяцев. Она не появлялась. Сын понемногу оживал. Но я знаю: она вернётся.
Иногда я вижу её тень за окном. Слышу тихий стук в дверь.
И каждую ночь я сижу рядом с сыном, держа свечу в руках.
Я не знаю, сколько ещё смогу бороться. Но я буду.
Потому что он — мой.
И я не отдам его.

Вторая часть
25
Несколько месяцев мы жили в напряжённой тишине. Я почти перестала выходить из дома, уволилась с работы, лишь бы быть рядом с сыном. Он вроде бы выздоравливал, но глаза его иногда становились стеклянными, и тогда я понимала — она где-то рядом.
Однажды ночью я проснулась от того, что он стоял у окна.
— Сынок?
Он не обернулся.
— Она зовёт меня, — сказал он тихо.
Я подошла ближе, схватила его за плечи.
— Не слушай!
Он повернулся ко мне, и в его глазах отразилось чужое сияние.
— Мам, я устал бороться.
26
Я закричала, обняла его крепко, будто силой могла удержать в этом мире. И тогда воздух в комнате стал густым, как дым. Из угла выступила она.
На этот раз не тень — вся, во всей мерзкой красоте. Высокая, с длинными тонкими пальцами, лицом без черт, только пустые тёмные впадины вместо глаз.
— Отдай, — прошипела она. — Моё.
Я сжала сына, как в последний раз.
— Нет!
— Глупая, — сказала она. — Ты не понимаешь. Он давно отмечен. Ты лишь задержала неизбежное.
27
В голове вспыхнула мысль: если она питается страхом и тьмой, может, свет всё же её враг? Я схватила настольную лампу, включила — но она даже не дрогнула.
— Этого мало, — сказала она, будто прочитав мои мысли. — Мне не страшны ваши игрушки.
Я подняла свечу — она лишь рассмеялась.
— Ты думаешь, огонёк спасёт? Он только замедляет.
Сын вдруг оттолкнул меня. Встал сам.
— Мам… я должен. Если не я, то она заберёт кого-то другого.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Нет! Ты не понимаешь!
— Понимаю. — Его голос звучал чужим. — Она связана со мной. Только со мной.
28
Женщина протянула к нему руки.
— Время пришло.
Я бросилась между ними, но меня отбросило в сторону — будто ударило невидимой силой. Я ударилась о стену, закричала.
Сын шагнул к ней.
И в этот миг я поняла: у меня есть только один шанс.
Я схватила свечу обеими руками и, закрыв глаза, в отчаянии закричала молитву, которую помнила с детства. Не думая о словах — просто вырывала их из сердца.
Воздух в комнате завибрировал. Женщина зашипела. Её кожа задымилась.
— Тебе не удержать его! — закричала она. — Ты сгоришь вместе с ним!
Но я продолжала молиться.

И вдруг — тишина.
Я открыла глаза.
Женщины не было. Сын лежал на полу, без сознания.
Я бросилась к нему. Он дышал. Жив.
Я плакала и целовала его, шептала:
— Я не отдам тебя. Никогда.
30
На следующий день он проснулся. Слабый, но ясный.
— Мам… я её больше не слышу, — сказал он.
Я впервые за долгие месяцы позволила себе улыбнуться.
31
Мы начали жить заново. Я устроилась на удалённую работу, сын вернулся в школу. Всё будто наладилось.
Но внутри я знала: это не конец.
Потому что иногда, когда я захожу в его комнату ночью, он спит спокойно… но на стене, рядом с его кроватью, проступает длинная тень.
Она ждёт.

Третья часть
32
Прошёл год. Казалось, всё действительно закончилось. Сын повзрослел, стал больше смеяться, вернулся к своим друзьям. Я пыталась поверить, что мы выиграли.
Но по ночам я всё ещё просыпалась от тишины. От той особой, густой тишины, которая бывает перед бурей.
Иногда мне казалось, что я чувствую запах железа. Едва уловимый, будто ржавчина. Я зажигала свет, обходила весь дом — ничего.
Сын говорил, что больше её не видит. Но однажды я заметила: он избегает зеркал.
— Почему? — спросила я.
— Потому что иногда в отражении вижу не себя, — признался он.
33
Я начала изучать старые книги, фольклор, всё, что могла найти о таких существах. В разных культурах они назывались по-разному:
Тень Матери, Похитительница, Женщина без лица.
Общее одно: она приходит за детьми и уходит только тогда, когда получает обещанное.
И всё чаще я задавала себе вопрос: а если цена была — моя жизнь, а не его?

В октябре, в холодный дождливый вечер, всё решилось.
Я готовила ужин, сын делал уроки. И вдруг свет погас.
Тьма в доме была плотной, будто её налили ведром. И в этой тьме послышался тихий женский смех.
— Ты думала, выиграла? — раздался голос. — Я всегда возвращаюсь.
Я бросилась к сыну. Он сидел, бледный, и смотрел прямо перед собой.
Она стояла за ним. Выше потолка, тонкая, как тень дерева на закате.
— Сегодня, — сказала она. — Пора.
35
Я встала между ними.
— Нет. Забери меня.
Тишина. Потом её смех, тихий и скрежещущий.
— Ты готова? Добровольно?
— Да, — сказала я, не отводя глаз. — Только оставь его.
Сын закричал:
— Мам! Нет!
Я обняла его, прижала к себе и шепнула:
— Ты должен жить. Ты.
36
Она протянула ко мне руки. Лёд прошёл по телу. Казалось, лёгкие перестали дышать, сердце остановилось. Я видела только сына — его глаза, полные слёз.
И последнее, что услышала, был его крик:
— Я найду тебя!
А потом — тьма.
Эпилог
Говорят, что время лечит. Для моего сына оно стало пыткой.
Он вырос. Поступил в университет, нашёл друзей. Внешне — обычная жизнь. Но каждую ночь он оставляет у кровати горящую свечу.
Он не забывает.
Иногда ему снится мать — я. В этих снах я улыбаюсь и говорю: «Всё хорошо. Я рядом».
А за моей спиной стоит женщина без лица.
Он просыпается в холодном поту, но продолжает жить. Потому что знает: если сдастся, она заберёт и его.
Он стал сильным. Он стал взрослым. Но внутри хранит ту самую клятву:
«Я найду тебя».
И, может быть, однажды он действительно отправится за мной — туда, где тонкая грань между светом и тенью.
А пока он живёт. Потому что я отдала всё, чтобы он жил.