– Нищета тебе к лицу больше чем богатство – съехидничала золовка, выселяя из квартиры

Раиса складывала вещи в старый чемодан и время от времени вытирала слёзы. Комната, которая была её домом последние три года, опустела. На полках не осталось ни одной книги, со стен сняты все фотографии, даже занавески Алла заставила снять.

Алла — золовка, сестра покойного мужа — стояла в дверях и наблюдала за сборами с холодным лицом. Чёрное платье делало её ещё более мрачной, а тонкие губы были сжаты в презрительную линию.

— Ну что, собралась? — спросила она, посмотрев на часы. — Машина подъедет через полчаса.

— Почти, — тихо ответила Раиса, закрывая чемодан. — Только документы в сумку сложу.

— Не забудь ключи оставить на столе.

Раиса кивнула. За окном шёл дождь, серый ноябрьский день как нельзя лучше подходил к её настроению. Она садилась на краешек кровати, которая тоже больше ей не принадлежала.

— Алла, может быть, мы ещё раз всё обсудим? Я готова платить за комнату.

— За что платить? — Золовка насмешливо подняла бровь. — У тебя же денег нет. Пенсия твоя копеечная, работы никакой.

— Я могу найти работу. Подработку какую-нибудь.

— В твоём возрасте? Кому ты нужна? Тебе пятьдесят восемь лет, Раиса. Пора бы уже и самой понимать.

Слова золовки больно резали слух. Раиса знала, что выглядит старше своих лет. Болезнь мужа, его смерть, постоянные переживания наложили отпечаток на её внешность.

— Я не прошу бесплатно жить. Готова полную стоимость аренды платить.

— Какую аренду? — Алла прошла в комнату и демонстративно открыла окно. — За эту комнату в центре города двадцать пять тысяч просят. У тебя столько есть?

— Пока нет. Но я найду способ заработать.

— Ну-ну. Мечтай дальше.

Раиса встала и подошла к окну. Во дворе стояли дорогие машины, гуляли хорошо одетые люди с собаками. Этот район действительно был не по её карману.

— Алла, я понимаю, что квартира твоя. Но Виктор хотел бы, чтобы ты помогла мне.

— Виктор хотел бы? — Золовка усмехнулась. — А откуда ты знаешь, чего хотел бы мой брат? Ты с ним всего семь лет прожила.

— Но мы любили друг друга.

— Любили? Или ты его деньги любила?

Раиса обернулась от окна. В глазах Аллы читалась неприязнь, которую она больше не скрывала.

— Что ты имеешь в виду?

— Имею в виду то, что ты вышла за Витю по расчёту. Он был обеспеченным вдовцом, а ты — разведённой женщиной без средств к существованию.

— Это неправда!

— Правда. И мы оба это знаем.

Раиса села обратно на кровать. Действительно, когда она познакомилась с Виктором, у неё были серьёзные финансовые проблемы. Развод с первым мужем оставил её практически без ничего, квартиру пришлось продать, чтобы погасить его долги.

— Алла, да, у меня тогда были трудности. Но я полюбила Витю искренне.

— Конечно, полюбила. Очень удобно — полюбить мужчину с квартирой и накоплениями.

— Я ухаживала за ним, когда он болел! Три года я не отходила от его постели!

— Ухаживала за своим будущим наследством.

Эти слова ударили Раису как пощёчина. Неужели золовка действительно так о ней думает?

— Алла, как ты можешь такое говорить? Витя был моим мужем!

— Витя был моим братом. И я знала его лучше тебя.

— Знала? Тогда скажи, почему он женился на мне, если я такая корыстная?

Алла подошла к окну и посмотрела на дождь.

— Витя был одинокий. После смерти первой жены ему нужна была женщина рядом. А ты оказалась под рукой.

— Под рукой? Мы встретились в санатории, случайно!

— Случайно? Ты специально туда поехала, зная, что там отдыхают обеспеченные мужчины.

Раиса почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Неужели их знакомство с Виктором выглядело именно так?

— Алла, это был санаторий для сердечников. Я туда поехала лечиться после инфаркта.

— После инфаркта на нервной почве из-за развода?

— Да, именно.

— Видишь? Всё сходится. Развод, долги, болезнь. И тут — удачное знакомство с состоятельным вдовцом.

Раиса встала и подошла к золовке.

— Алла, если ты действительно так думаешь, то почему Витя оставил мне право жить в квартире?

— Не оставил. Он оставил квартиру мне, а тебе разрешил пожить до тех пор, пока не устроишься.

— Но в завещании сказано…

— В завещании сказано, что ты можешь проживать в квартире временно. Временно, Раиса. Три года — это уже слишком долго.

Раиса вернулась к сумке и продолжила складывать документы. Руки дрожали, на глаза снова навернулись слёзы.

— Алла, куда я пойду? У меня больше нет родственников, друзей почти не осталось.

— Это твои проблемы. Надо было думать об этом раньше.

— О чём раньше?

— О том, что красота не вечна, мужчины умирают, а жизнь продолжается.

Раиса остановилась и посмотрела на золовку.

— Ты меня ненавидишь?

— Не ненавижу. Просто не считаю частью семьи.

— Но я была женой твоего брата!

— Была. Ключевое слово — была.

В прихожей послышался звонок домофона.

— Это машина, — сказала Алла. — Пора.

Раиса взяла чемодан и сумку. В последний раз оглядела комнату, где прошли лучшие годы её жизни. Здесь она была счастлива с Виктором, здесь ухаживала за ним во время болезни, здесь проводила его в последний путь.

— Нищета тебе к лицу больше чем богатство, — съехидничала золовка, выселяя из квартиры.

Раиса остановилась у двери.

— Что ты сказала?

— Ты меня услышала. Тебе больше идёт быть бедной. По крайней мере, это честно.

— Алла, за что ты меня так ненавидишь?

Золовка помолчала, а потом вдруг заговорила с какой-то болью в голосе.

— Знаешь, за что? За то, что ты получила то, что должно было достаться мне.

— Что именно?

— Заботу брата. Его последние годы. Его деньги.

Раиса поняла, что дело не только в квартире.

— Алла, ты же сама была замужем, у тебя своя семья.

— Была. Но Витя был единственным близким человеком после смерти родителей. А потом появилась ты.

— Я не отнимала у тебя брата.

— Отнимала. Он стал думать только о тебе. О твоём здоровье, о твоём комфорте. А про меня забыл.

— Это неправда! Витя тебя очень любил!

— Любил, но по-другому. Как сестру, которая должна сама о себе заботиться. А тебя любил как женщину, которую нужно оберегать.

Раиса вдруг поняла истинную причину неприязни золовки. Она ревновала брата, хотя сама этого не осознавала.

— Алла, мы могли бы дружить. Витя этого хотел.

— Могли бы. Если бы ты была другой.

— Какой другой?

— Честной. Если бы ты сразу сказала, что выходишь замуж по расчёту.

— Но это было бы неправдой!

— Была бы правдой. И Витя это понимал.

— Что понимал?

— Что ты его не любишь. Что согласилась на брак из-за денег.

Раиса опустила сумку на пол.

— Алла, если Витя это понимал, зачем он на мне женился?

— Потому что ему было всё равно. Он хотел, чтобы рядом была женщина. А какая — не важно.

— Тогда почему ты злишься на меня? Я дала ему то, что он хотел.

— Потому что ты играла в любовь! Изображала преданную жену!

— Я не играла! Я действительно его полюбила!

Алла засмеялась.

— Полюбила? Когда? После свадьбы?

— Да! После свадьбы! Витя оказался добрым, заботливым человеком. Я не могла его не полюбить.

— Но вышла замуж не по любви.

— Да, не по любви. Но это не делает наш брак неполноценным.

— Делает. Потому что Витя заслуживал большего.

Раиса подняла сумку.

— Алла, Витя был счастлив со мной. Он сам мне об этом говорил.

— Говорил. Потому что не хотел расстраивать тебя.

— Или потому что это была правда.

Они стояли друг напротив друга в прихожей, и между ними лежала пропасть непонимания.

— Раиса, ты можешь сколько угодно убеждать себя в том, что любила моего брата. Но я знаю правду.

— Какую правду?

— Что если бы Витя был бедным, ты бы за него не вышла.

Раиса задумалась над этими словами. Возможно, золовка была права. Возможно, бедного Виктора она бы не заметила.

— Алла, ты права. Наверное, я бы не обратила внимания на бедного мужчину. Но это не значит, что я его не полюбила.

— Полюбила его деньги.

— Нет. Полюбила его самого. Его доброту, его юмор, его заботу.

— Которую он мог себе позволить благодаря деньгам.

— Нет! Которая была частью его характера!

Домофон снова зазвонил.

— Машина ждёт, — сказала Алла. — Иди уже.

Раиса взяла вещи и направилась к двери.

— Алла, а что будет с квартирой?

— Продам. Мне деньги нужнее, чем воспоминания.

— Жаль. Витя любил это место.

— Витя умер. А я живая и хочу жить лучше.

Раиса открыла дверь, но на пороге обернулась.

— Алла, я желаю тебе счастья. Искренне.

— Спасибо. А я желаю тебе найти своё место в жизни. Без чужих денег.

Раиса спустилась вниз и села в такси. Водитель поинтересовался адресом, но она не знала, что ответить. Гостиницы были дорогими, съёмное жильё — тоже. Оставалось обратиться в социальные службы.

— В центр социального обслуживания, пожалуйста, — сказала она водителю.

Пока машина ехала по городу, Раиса думала о словах золовки. Была ли она права? Действительно ли брак с Виктором был расчётом с её стороны?

Возможно, начинался он именно так. Но закончился искренней привязанностью и даже любовью. Разве это не важно?

За окном проплывали улицы, по которым она гуляла с мужем. Кафе, где они встречались. Парк, где кормили голубей. Всё это осталось в прошлом.

Водитель остановился у серого здания с вывеской « Центр социального обслуживания ». Раиса расплатилась и вышла из машины. Начинался новый этап её жизни. Этап, в котором ей предстояло доказать самой себе, что она способна жить без чужой поддержки.

Может быть, золовка была права, и нищета ей действительно больше к лицу. Но Раиса была готова это выяснить.

Такси уехало, оставив Раису перед зданием с облупившейся штукатуркой. « Центр социального обслуживания » выглядел так, будто сам нуждался в заботе. Внутри пахло дешевым моющим средством и пылью.

За столом у окна сидела женщина лет шестидесяти с усталым лицом и толстой папкой перед собой.

— Здравствуйте, — сказала Раиса, стараясь говорить спокойно. — Мне нужна помощь с временным жильём.

Женщина подняла глаза, посмотрела на чемодан и сумку.

— Свободных мест в приюте нет, — произнесла она сухо. — Можем предложить койко-место в ночлежке на окраине.

Раиса вздрогнула. Ей казалось, что жизнь в ночлежке — это последнее, до чего она могла докатиться.

— А другой вариант есть? — спросила она почти шёпотом.

Женщина вздохнула.
— Есть программа для пожилых — помощь с подбором работы и временной комнатой при храме. Но там нужно хотя бы немного помогать — ухаживать за больными или заниматься хозяйством.

В тот же вечер Раиса оказалась на территории старого монастыря, превращённого в приют. Белые стены, тишина и запах ладана. Её встретила матушка Агния — женщина с мягким голосом и внимательными глазами.

— У нас всё просто, Раиса. Есть свободная комната, но работать придётся. Топка, уборка, иногда готовить. Справитесь?

Раиса кивнула. Она готова была на всё, лишь бы не ночлежка.

Первые дни в монастыре прошли в тишине. Она вставала в шесть утра, помогала на кухне, мыла полы, топила печь в соседнем флигеле. Физическая усталость странным образом притупляла боль в душе.

Но по ночам, лёжа на жёсткой кровати, Раиса снова и снова возвращалась мыслями к Виктору. Вспоминала его руки, тёплый голос, как он подшучивал над её кулинарными промахами.

И слова Аллы — « нищета тебе к лицу » — резали сердце.

Однажды вечером, когда она подметала двор, к воротам подъехала старая «Волга». Из машины вышел мужчина в длинном пальто, с тростью. Он огляделся и подошёл к матушке Агнии.

— Это Алексей Сергеевич, — представила его матушка, — меценат, помогает нам уже много лет.

Мужчина кивнул и, заметив Раису, задержал на ней взгляд.
— А это новая помощница?

— Да, — ответила матушка. — Недавно пришла к нам.

Алексей подошёл ближе.
— Вы, случайно, не из центрального района? Лицо знакомое.

— Жила там… — тихо ответила Раиса.

Он чуть улыбнулся.
— Странно. А я думал, помню всех из того двора.

Через несколько дней Алексей появился снова. Привёз продукты, книги для библиотеки и… букет хризантем, который неожиданно протянул Раисе.

— Просто так, — сказал он, заметив её удивление. — Вы напомнили мне одну женщину.

Раиса взяла цветы, но внутри почувствовала тревогу. Ей казалось, что за этим вниманием есть что-то большее.

Вскоре он начал приезжать чаще. Сидел с ней на лавке у стены, расспрашивал о прошлом. Она рассказывала понемногу, умалчивая о конфликте с Аллой.

Но однажды Алексей сказал:
— Я ведь знал Виктора. Мы вместе работали в проектном институте лет двадцать назад.

Сердце Раисы пропустило удар.
— Вы… знали его?

— Да. Он был хороший человек. Но всегда закрытый. О личном почти не говорил. И я удивился, когда узнал, что он женился.

— Почему? — спросила она, пытаясь сохранить спокойствие.

— Потому что после смерти первой жены он говорил, что больше не сможет полюбить.

Раиса опустила глаза.
— А всё же смог…

— Возможно, — сказал Алексей задумчиво. — Или просто хотел, чтобы рядом был кто-то, кто разделит с ним последние годы.

Эти слова болезненно напомнили ей разговор с Аллой. Но в голосе Алексея не было презрения — только сожаление.

Зимой монастырь заметало снегом. Однажды Раиса поскользнулась на крыльце и сильно ударила руку. Алексей, узнав об этом, настоял отвезти её в городскую клинику.

В машине он вдруг сказал:
— Вы знаете, у меня тоже нет семьи. Жена умерла десять лет назад. Дети разъехались. И мне кажется, мы с вами… понимаем друг друга.

Раиса почувствовала, как внутри всё смешалось — благодарность, страх, и какая-то новая, тихая надежда.

Весной Алексей предложил ей работу — присматривать за его домом за городом и помогать с садом.

— Вы сможете жить там, — сказал он, — это просторный дом. И никакой арендной платы.

Раиса долго колебалась. Ей казалось, что снова принимать чью-то помощь — значит признать поражение. Но матушка Агния сказала:
— Господь иногда посылает людей не для того, чтобы испытать, а чтобы поддержать.

И она согласилась.

Дом оказался светлым, с большим садом, где весной зацвели яблони. Алексей жил в отдельном крыле, но часто звал её пить чай на веранде. Они говорили о книгах, о музыке, о прошлом.

Постепенно Раиса начала понимать: рядом с ним она не чувствует себя должницей. Их общение было тихим, без притворной страсти, но с теплом, которое она так давно не испытывала.

Однажды вечером он сказал:
— Знаете, Раиса, я не предлагаю вам снова выйти замуж. Но… если вдруг вы захотите, чтобы у вас был друг, на которого можно опереться — я рядом.

Она молчала, чувствуя, как в глазах выступают слёзы.

— Спасибо, — прошептала она. — Но мне нужно время.

Эпилог

Прошёл год. Раиса стояла в саду, где яблони снова зацвели. Она научилась ухаживать за деревьями, сажать цветы, печь пироги, которые Алексей называл « лекарством от одиночества ».

Иногда она всё ещё вспоминала Виктора, но теперь без той острой боли.

Алла за это время продала квартиру и, как дошли слухи, вложила деньги в неудачное дело.

Однажды Раиса получила от неё короткое письмо: « Ты была права — воспоминания иногда ценнее денег ».

Она не ответила. Но в сердце у неё не было злости — только тихое прощение.

Вечером Алексей вышел на веранду, держа две кружки чая.
— Сегодня звёзды особенно яркие, — сказал он.

Раиса улыбнулась.
— Наверное, потому что жизнь снова стала светлой.

И она поняла: нищета действительно была ей к лицу тогда, когда за ней пришла новая, тихая, но настоящая радость.